 |
|
Девятьсот пятая ночь
Когда же настала девятьсот пятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о
счастливый царь, что четвертый везирь, встав, сказал: "Поистине, царь,
когда он разумен и сведущ в главах мудрости, законах и науке об управле-
нии и притом праведен в намерениях, справедлив к подданным, уважает тех,
кого надлежит уважать, почитает тех, кому подобает почтение, прощает,
когда возможно, если неизбежно это, охраняет властителей и подвластных,
облегчает их бремя, награждает их, бережет их кровь, прикрывает их сра-
моту и исполняет данные им обеты, - тот царь достоин счастья в дольней
жизни и в последней, ибо это оберегает его от подданных и помогает ему
утвердить свою власть и одолеть врагов и достигнуть желаемого, при уве-
личении милости к нему Аллаха и поддержке его в благодарении ему и полу-
чении его покровительства. А если царь противоположен этому, то всегда
пребывает он в испытаниях и бедствиях, вместе с жителями своего царства,
так как он притесняет и близкого и далекого, и бывает с ним то, что было
с царевичем-странником.
"А как это было?" - опросил царь. И везирь сказал: "Знай, о царь, что
был в странах Запада царь, притеснявший в своем приговоре, несправедли-
вый, своенравный насильник, пренебрегавший защитой своих подданных и
всех, кто входил в его царство. И не входил в его царство никто без то-
го, чтобы наместники царя не отнимали у него четырех пятых его имущест-
ва, оставляя ему одну пятую, не более. И определил Аллах великий так,
что был у этого царя сын, счастливый, поддержанный Аллахом. И когда сын
увидел, что обстоятельства земной жизни не в порядке, он оставил ее и
ушел, с малых лет, странствовать, поклоняясь великому Аллаху, и отказал-
ся от сей жизни и того, что в ней есть, и вышел, повинуясь Аллаху вели-
кому, и начал странствовать по степям и пустыням, и заходил в города. И
в какой-то день вошел он в свой город, и когда он остановился около сто-
рожей, те схватили его и обыскали, но не увидели с ним ничего, кроме
двух одежд - одной новой, другой старой, и отняли у него новую одежду и
оставили ему старую, после унижений и оскорблений.
И царевич начал жаловаться и говорить: "Горе вам, о притеснители! Я
человек бедный, странствующий, и какая может быть вам польза от этой
одежды? Если вы мне ее не отдадите, я пойду к царю и пожалуюсь ему на
вас!" И сторожа, в ответ ему, сказали: "Мы сделали эго по приказанию ца-
ря, и что тебе вздумалось сделать, то делай".
И странник пошел и, дойдя до владений царя, хотел войти, но приврат-
ники помешали ему, и он отошел назад и сказал про себя: "Мне не остается
ничего иного, как подождать царя, когда он выйдет, и пожаловаться ему на
мое положение и на то, что меня поразило". И когда он был в таком поло-
жении и ожидал выхода царя, он вдруг услышал, что один из солдат расска-
зывает о нем. И он понемногу стал приближаться, пока не остановился нап-
ротив ворот, и не успел он опомниться, как царь уже выходит. И странник
пошел рядом с ним, и пожелал ему удачи, и рассказал, что ему выпало в
его городе от сторожей, и пожаловался на свое положение. Он рассказал
царю, что он - человек из людей Аллаха, отказавшийся от дольней жизни, и
что он вышел, ища благоволения Аллаха великого, и начал странствовать по
земле, и всякий, к кому он приходил из людей, благодетельствовал ему как
мог. И он входил во всякий город и во всякое селение, будучи в таких
обстоятельствах.
"И когда я входил в этот город, - говорил он, - я надеялся, что его
жители сделают со мной то же, что они делали с другими странниками, но
твои подчиненные преградили мне дорогу и отняли мою новую одежду и изму-
чили меня побоями. Обдумай же мое дело, возьми меня за руку и вызволи
мою одежду, и я не останусь в этом городе ни одного часа".
И несправедливый царь, в ответ ему, сказал: "Кто посоветовал тебе
войти в этот город, когда ты не знал, что делает его царь?" И странник
ответил: "После того как я получу мою одежду, делай со мной что хочешь".
И когда несправедливый царь услышал от странника такие слова, произошла
перемена его состава [647], и он воскликнул: "О глупец, мы отняли у тебя
одежду, чтобы ты унизился. А раз ты поднял передо мной такой крик, я от-
ниму у тебя душу".
И он велел заточить странника, и тот, войдя в тюрьму, стал сетовать,
что от царя последовал такой ответ, и укорять себя за то, что он не ос-
тавил этого дела и не сохранил свою душу. А когда наступила полночь,
странник встал на ноги и помолился продленной молитвой и сказал: "О Ал-
лах, ты есть судья справедливый, и ты знаешь мое состояние и то, как
сложилось мое дело с этим царем притесняющим. И я, твой обиженный раб,
прошу, чтобы, по изобилии твоей милости, ты спас меня из рук этого несп-
раведливого царя и низвел на него твое отмщение, ибо ты не пренебрегаешь
обидой всякого обидчика. И если ты знаешь, что он меня обидел, низведи
на него твою месть этой ночью и опусти на него твое наказание, ибо твой
суд справедлив и ты помощник всех опечаленных, о тот, кому принадлежит
могущество и величие до конца века!"
И когда тюремщик услышал молитву этого несчастного, все его члены ох-
ватил страх, и когда он был в таком состоянии, вдруг в том дворце, где
был царь, загорелся огонь и сжег все, что там было, даже ворота тюрьмы,
и не спасся никто, кроме тюремщика и странника. И странник пустился в
путь и пошел вместе с тюремщиком, и они до тех пор шли, пока не достигли
другого города, а что касается города несправедливого царя, то он сгорел
до конца из-за жестокости его царя.
Мы же, о счастливый царь, - мы и вечером и утром молимся за тебя и
благодарим Аллаха великого за его милость в твоем существовании, доверя-
ясь твоей справедливости и благим поступкам. И была у нас большая забота
из-за отсутствия у тебя сына, который наследовал ты твое царство, - мы
боялись, что окажется над нами, после тебя, другой царь, а теперь Аллах
пожаловал нас, по своему великодушию, и прекратил нашу заботу и привлек
к нам радость существованием этого благословенного мальчика. И мы просим
Аллаха великого, чтобы он сделал его праведным преемником и наделил его
славой, и вечным счастьем, и постоянным благом".
И затем поднялся пятый везирь и сказал: "Да будет благословен Аллах
великий..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот шестая ночь
Когда же настала девятьсот шестая ночь, она сказала: "Дошло до меня,
о счастливый царь, что пятый везирь сказал: "Да будет благословен Аллах
великий, наделяющий праведными дарами и драгоценными наградами. А затем
- мы уверились, что Аллах оказывает милость тем, кто его благодарит и
охраняет его веру. И ты, о царь счастливый, прославлен этими высокими
добродетелями и справедливостью и творишь правый суд меж твоих подданных
так, как угодно великому Аллаху. И поэтому возвысил Аллах твой сан, и
осчастливил твои дни, и подарил тебе этот добрый подарок - то есть это
счастливое дитя, после утраты надежды, и охватила нас поэтому радость
вечная и веселье непрерывающееся, так как были мы прежде сего в великой
заботе и сильном огорчении из-за отсутствия у тебя сына, и размышляли мы
о том, сколько в тебе заключается справедливости и кротости к нам, и бо-
ялись, что определит тебе Аллах смерть, и не будет никого, кто бы был
тебе преемником и унаследовал бы после тебя царство, и разойдутся наши
мнения, и возникнет между нами раскол, и станется с нами то, что сталось
с вороном".
"А какова история ворона?" - спросил царь. И везирь, в ответ ему,
сказал:
"Знай, о счастливый царь, что была в одной из степей широкая долина,
и были там каналы, деревья и плоды, и птицы прославляли там Аллаха, еди-
ного, покоряющего, творца ночи и дня, и были среди птиц вороны, и жили
они приятнейшей жизнью. И был предводителем и судьей между ними ворон,
кроткий к ним и заботливый, и были они с ним безопасны и спокойны, и
столь прекрасно было меж них устроение, что ни одна из птиц не могла их
одолеть. И случилось, что предводитель их преставился, и пришло к нему
дело, определенное для всех тварей, и опечалились о нем птицы великой
печалью, и усилилась их печаль оттого, что не было среди них никого, ему
подобного, кто бы встал на его место. И собрались они все и стали, сове-
товаться меж собою о том, кто встанет над ними, чтобы был он праведным.
И одни выбрали ворона и сказали: "Этот годится, чтобы быть царем над на-
ми". А другие не согласились и не захотели его. И возник между ними рас-
кол и спор, и увеличилась среди них смута, а потом наступило у них сог-
лашение, и они договорились, что проспят эту ночь, и никто из них не вы-
летит на другой день спозаранку, чтобы искать пропитания, но все дождут-
ся утра. И когда встанет заря, они соберутся в одном месте и посмотрят,
какая птица взлетит раньше. И сказали они: "Это будет та, которой пове-
лел Аллах быть над нами, и она - наш избранник на царство! Мы сделаем ее
нашим царем и вручим ей власть над нами". И все птицы согласились на
это, и дали друг другу такое обещание, и условились соблюдать этот обет.
И когда они были в таких обстоятельствах, вдруг поднялся сокол, и они
сказали ему: "О отец блага, мы выбрали тебя над нами правителем, чтобы
рассматривал ты наши дела". И сокол согласился на то, что они сказали, и
ответил: "Если захочет Аллах великий, будет вам от меня большое благо".
И после того как птицы поставили его над собою, сокол, каждый день,
когда вылетал на добычу и вылетали вороны, ловил одну из них наедине, и
ударял ее, и съедал ее мозг и глаза, и бросал остальное, и он делал это
до тех пор, пока птицы не догадались об этом, и увидели они тогда, что
большая часть их погибла, и убедились в своей гибели. И они стали гово-
рить друг другу: "Что нам делать! Большинство из нас погибло, и мы поня-
ли это только тогда, когда погибли из нас старейшие. Нам следует беречь
наши души!" И на следующее утро птицы убежали от сокола и разлетелись.
И мы теперь опасались, что случится с нами подобное этому и окажется
над нами другой царь, но Аллах послал нам это благодеяние и обратил твое
лицо к нам, и ныне мы уверены, что будет добро и жизнь в единении, и бе-
зопасность, и верность, и благополучие на родине. Да будет же благосло-
вен Аллах великий, хвала ему и благодарность и благое восхваление, и да
благословит Аллах царя к нас, его подданных. Да наделит он нас и его
счастьем величайшим и да сделает его счастливым в жизни и твердым в
усердии".
И потом поднялся шестой везирь и сказал: "Да поздравит тебя Аллах, о
царь, наилучшим поздравлением в дольней жизни и в будущей! Сказаны были
прежде слова древних: "Кто молится, постится и соблюдает права родителей
и справедлив в приговоре своем, - встретит господа к себе милостивым".
Ты был сделан над нами властителем и поступал справедливо и был счастлив
при этом в начинаниях, и мы просили Аллаха великого, чтобы сделал он
обильным воздаяние тебе и вознаградил тебя за твою милость. Ты слышал,
что говорил этот мудрец о наших опасениях лишиться счастья, если не бу-
дет царя или будет другой царь, не такой, как этот, и увеличатся среди
нас после него разногласия, и наступит беда из-за разногласий наших. И
если дело таково, как мы сказали, надлежит нам обратиться к великому Ал-
лаху с молитвой, - быть может, подарит он царю сына счастливого и сдела-
ет его, после него, наследником царства. А затем, после этого, скажу:
нередко бывает исход того, что любит человек и желает в жизни, ему неве-
дом, и поэтому не следует человеку просить господа своего о деле, исхода
которого он не знает, ибо нередко вред от него к небу ближе, чем польза,
и бывает его гибель в том, чего он ищет, и поражает его то, что поразило
змеезаклинателя, и его жену, и детей, и домочадцев..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот седьмая ночь
Когда же настала девятьсот седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня,
о счастливый царь, что шестой везирь говорил царю: "Не следует человеку
просить господа своего о деле, исхода которого он не знает, ибо нередко
вред от этого к нему ближе, чем польза, и бывает его гибель в том, чего
он ищет, и поражает его то, что поразило змеезаклинателя, и его детей, и
жену, и домочадцев".
"А какова история змеезаклинателя, и его детей, и жены, и домочад-
цев?" - спросил царь. И везирь сказал:
"Знай, о царь, что был один человек змеезаклинателем, и он воспитывал
змей, и это было его ремесло. У него была большая корзина, где было три
змеи. И каждый день он ходил со змеями по городу, и это было для пего
способом добыть свой надел и надел для своей семьи. И под вечер он возв-
ращался домой и потихоньку клал гадов в корзину, а утром брал их и опять
шел с ними по городу. И таков был его обычай, и он не сообщал своим до-
мочадцам о том, что в корзине.
И случилось, что когда змеезаклинатель вернулся, как обычно, домой,
его жена спросила его: "Что в этой корзине?" И змеезаклинатель ответил:
"А что тебе нужно? Разве припасов у вас не больше, чем много? До-
вольствуйся тем, что уделил тебе Аллах, и не спрашивай о другом". И жен-
щина промолчала и стала говорить про себя: "Обязательно обыщу эту корзи-
ну и узнаю, что в ней есть". И она твердо решилась на это, и уведомила
своих детей, и накрепко приказала им спросить отца про корзину и приста-
вать к нему с вопросами, чтобы он им рассказал, и тут мысли детей привя-
зались к тому, что в корзине что-то съедобное. И дети стали каждый день
требовать от отца, чтобы он показал им, что в корзине. И отец обещал им,
и старался их ублаготворить, и запрещал им об этом спрашивать, и так
прошел некоторый срок, а мать все подстрекала детей, и дети уговорились
с матерью, что не станут есть и пить напитка, пока тот не исполнит их
просьбу и не откроет корзину.
И змеезаклинатель пришел однажды вечером со множеством кушаний и на-
питков и позвал детей есть с ним, но дети отказались прийти к нему и вы-
казали ему гнев. И заклинатель начал уговаривать их хорошими словами и
говорил: "Подумайте, чего бы вы хотели, чтобы я принес вам из еды, питья
или одежды?" И дети сказали ему: "О батюшка, мы хотим только, чтобы ты
открыл нам эту корзину и мы бы посмотрели, что в ней, а иначе мы убьем
себя". - "О мои дети, - ответил им заклинатель, - нет в ней для вас бла-
га, и в том, чтобы ее открыть, для вас только вред". И заклинатель стал
им грозить и обещал побить их, если они не отступятся от этого. Но в де-
тях усиливался лишь гнев и желание узнать, что в корзине. И тогда их
отец рассердился и взял палку, чтобы их побить, и дети разбежались по
дому, а корзина стояла тут же, - заклинатель ее не спрятал. И пока муж
был занят детьми, женщина поспешно открыла корзину, чтобы посмотреть,
что в ней, и вдруг змеи выползли из корзины и, ужалив сначала женщину и
убив ее, стали кружить по дому и губили больших и малых, кроме заклина-
теля, и заклинатель бросил свой дом и ушел.
И когда ты обдумаешь это, о счастливый царь, ты поймешь, что человеку
не следует желать ничего, кроме того, в чем не отказывает ему Аллах ве-
ликий; напротив - пусть успокоится его душа на том, что определил ему
Аллах и чего пожелал он. Вот и ты, о царь, - при изобильном твоем знании
и превосходном разуме, Аллах прохладил твое око появлением сына после
утраты надежды и успокоил твое сердце, и мы просим Аллаха великого, что-
бы сделал он его одним из халифов справедливых, угодных великому Аллаху
и подданным".
И потом поднялся седьмой везирь и сказал: "О царь, я знаю достоверно
и убежден в том, о чем упоминали мои братья, эти везири - ученые и муд-
рецы, и о чем они говорили в твоем присутствии, о царь, а также в том,
что они приписали тебе из справедливости и хороших поступков и чем ты
отличаешься от прочих царей, выше которых они тебя сочли, и это часть
того, что мы обязаны сделать, о царь. И что до меня, то я скажу: "Хвала
Аллаху, который приблизил тебя к своей милости и даровал тебе устроение
царства по своему милосердию и помог тебе и нам увеличить благодарность
ему, и все это только из-за твоего бытия. И пока остаешься ты среди нас,
мы не опасаемся притеснения и не стремимся к несправедливости, и никто
не может взять над нами верх, несмотря на нашу слабость. Ведь сказано:
"Лучшие из подданных те, чей царь справедлив, а худшие из них те, чей
царь притеснитель".
И сказано также: "Жить со львами сокрушающими, но не жить с султаном
притесняющим". Да будет же за это хвала Аллаху великому, хвала вечная,
так как пожаловал он нам твое бытие и наделил тебя этим благословенным
сыном после того, как ты утратил надежду и далеко зашел в года, ибо выс-
ший дар в дольней жизни - благой сын. Ведь сказано: "У кого нет сына, у
того нет потомства и посмертной славы". И тебе благодаря твоей твердой
справедливости и благим твоим мыслям о великом Аллахе дарован этот
счастливый сын, и появился у тебя этот сын благословенный по милости ве-
ликого Аллаха нам и тебе за хорошие твои поступки и благое терпение. И
произошло с тобою то же, что произошло с пауком и ветром".
И царь спросил: "А какова история паука с ветром?.."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот восьмая ночь
Когда же настала девятьсот восьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня,
о счастливый царь, что когда царь спросил везиря: "А какова история пау-
ка с ветром?" - везирь сказал:
"Знай, о царь, что один паук прицепился к воротам, отдаленным и высо-
ким, и сделал себе дом и жил в нем в безопасности. И он благодарил вели-
кого Аллаха, который предоставил ему это место и успокоил его страх пе-
ред червями. И он прожил таким образом некоторое время, благодаря Аллаха
за свое спокойствие и непрерывность надела, но творец решил испытать
его, сняв его с места, чтобы посмотреть, какова его благодарность и
стойкость. И он наслал на паука сильный восточный ветер, и ветер понес
его вместе с домиком и бросил в море, и волны принесли его на сушу, и он
поблагодарил Аллаха великого за спасение и принялся укорять ветер, гово-
ря: "О ветер, зачем ты это со мной сделал и какое досталось тебе благо
из-за того, что ты перенес меня с моего места сюда? Я ведь был спокоен и
безопасен в моем доме на верхушке тех ворот".
"Прекрати упреки, - сказал ветер. - Я отнесу тебя обратно и доставлю
тебя туда, где ты был прежде". И паук терпел, надеясь, что скоро вернет-
ся на свое место, пока северный ветер не улегся, не унеся паука обратно.
И подул южный ветер, и пронесся над пауком, и подхватил его, и помчался
с ним в сторону того дома. И когда паук пролетал над ним, он узнал его и
прицепился к нему.
И мы просили Аллаха, который вознаградил царя за его одиночество и
терпение и наделил его этим мальчиком после безнадежности и великих лет,
и не вывел он его из дольней жизни, не наделив его прохладою ока и не
одарив его тем, чем он одарен из владычества и власти, и умилосердился
Аллах над его подданными и оказал им милость".
И царь воскликнул: "Хвала Аллаху превыше всякой хвалы и благодарение
превыше всякого благодарения! Нет бога, кроме него, создателя всякой ве-
щи, который светом своих творений дал нам узнать высоту своего величия!
Дает он власть и владычество, кому пожелает из рабов в своих землях, ибо
он забирает из них кого хочет, чтобы сделать его преемником своим и уп-
равителем над своими созданиями. И повелевает он ему быть с ними спра-
ведливым и правосудным, и соблюдать законы и установления, и поступать
согласно истине, и придерживаться в делах подданных того, что любо ему и
им любо. И те из владык, которые поступали согласно велению Аллаха, сча-
стья достигли своего и велению господа своего были послушны, и избавит
их господь от ужасов дольней жизни и благую награду даст им в жизни бу-
дущей, ибо Аллах не губит награды свершающих благое. А те из них, кто
поступает не по велению Аллаха, совершают ошибку глубокую, и ослушались
они господа своего и предпочли жизнь дольнюю последней; нет у них в жиз-
ни дольней дел памятных, и нет им доли в жизни последней, ибо Аллах не
дает отсрочки людям насилия и притеснения, и не пренебрегает он ни одним
из рабов. Упомянули везири наши о том, что из-за справедливости нашей к
ним и благих действий наших с ними пожаловал Аллах нам и им свою под-
держку в благодарении его, обязательном из-за великих его милостей, и
всякий из них сказал то, что внушил ему Аллах, и далеко зашли они в бла-
годарении Аллаха великого и в прославлении его за его милость и благоде-
яние. И я благодарю Аллаха, ибо я - всего лишь подневольный раб, и мое
сердце - в руке его, и язык мой следует ему, и я доволен тем, что судил
он мне и им, что бы ни случилось. И всякий из везирей высказал то, что
пришло ему на ум относительно этого мальчика, и упомянули они о возоб-
новлении к нам милости, когда достиг я в летах того предела, где побеж-
дает безнадежность и слабеет уверенность. Хвала же Аллаху, который спас
нас от потери и смены правителей, подобно смене ночи и дня! Было это ве-
ликой милостью к ним и к нам! Восхвалим же Аллаха великого, который пос-
лал нам этого мальчика, услыхав нас и вняв нам, и поставил его наследую-
щим в халифате высокое место. Мы просим, чтобы, по своему великодушию и
кротости, он сделал его счастливым в начинаниях, поддерживал бы его в
благодеяниях, и был бы он царем и властителем над подданными, поступая
согласно справедливости и правосудию, и охранил их от гибельного произ-
вола своей милостью, великодушием и щедростью".
И когда царь окончил говорить, ученые и мудрецы поднялись и пали ниц
перед Аллахом, и поблагодарили царя, и поцеловали ему руки, и каждый из
них удалился к себе в дом. И тогда царь вошел в свои комнаты, и увидел
мальчика, и призвал на него благо, и нарек его Вирд-ханом. И когда прош-
ло из жизни мальчика двенадцать лет, царь захотел обучить его наукам и
построил ему дворец в середине города и выстроил в нем триста шестьдесят
комнат. Он поместил мальчика в этом дворце и назначил ему трех мудрецов
и ученых и велел им не пренебрегать его обучением ни ночью, ни днем и
сидеть с ним в каждой комнате один день и стараться, чтобы не было пау-
ки, которой бы они его не обучили, и чтобы стал он во всех науках сведу-
щим. И они должны были писать па дверях каждой комнаты, какой из разных
наук они учили в ней мальчика, и докладывать царю каждые семь дней, что
он узнал в науках. И мудрецы обратились к мальчику, и начали его обу-
чать, не прерывая занятий ни ночью, ни днем, и не скрыли от него ничего,
что знали в науках. И обнаружилась у мальчика острота ума и превосходная
сообразительность и способность к восприятию паук, какой не обнаружива-
лось ни у кого прежде. И ученые докладывали царю каждую неделю о том,
чему его сын научился и что он основательно выучил. И царь усваивал при
этом прекрасную мудрость и благое вежество, и мудрецы говорили: "Мы ни-
когда никого не видели, кто был бы одарен таким умом, как этот мальчик!
Да благословит тебя в нем Аллах, да даст он тебе насладиться его
жизнью!"
И когда мальчик завершил срок двенадцати лет, он выучил из каждой на-
уки самое лучшее и превзошел всех ученых и мудрецов, бывших в его время,
и мудрецы привели его к царю, его отцу, и сказали ему: "Да прохладит Ал-
лах твое око, о царь, этим счастливым сыном! Мы привели его к тебе, пос-
ле того как он изучил все науки, так что ни один из ученых нынешних вре-
мен или мудрец не достиг тою, чего он достиг".
И царь обрадовался сильной радостью, и еще больше стал благодарить
великого Аллаха, и простерся ниц черед ним (велик он и славен!), и воск-
ликнул: "Хвала Аллаху за его милости, которые неисчислимы!" И потом он
позвал Шимаса, везиря, и сказал ему: "Знай, о Шимас, что мудрецы пришли
ко мне и рассказали, что мой сын изучил все науки, и не осталось среди
наук науки, которой бы его не научили, так что он превзошел в этом тех,
кто был прежде него. Что же ты скажешь, о Шимас?" И тут Шимас пал ниц
перед Аллахом (велик он и славен!), и поцеловал руку царю, и молвил: "Не
может яхонт, хотя бы был он в твердой горе, не сиять, как светильник,
твой же сын - жемчужина, и не мешает ему его юность быть мудрым. Хвала
же Аллаху за то, что он даровал ему!
Если захочет Аллах великий, я завтра спрошу его и допрошу о том, что
он знает, в собрании, где я соберу для него избранных ученых и эми-
ров..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот девятая ночь
Когда же настала девятьсот девятая ночь, она сказала: "Дошло до меня,
о счастливый царь, что когда царь Джиллиад услышал слова Шимаса, он при-
казал остроумным ученым, сообразительным вельможам и искусным мудрецам
явиться назавтра в царский дворец, и они все явились, и когда они собра-
лись у дверей царя, тот позволил им войти. А потом явился Шимас, везирь,
и поцеловал руки царевича, и царевич поднялся и пал ниц перед Шимасом. И
Шимас сказал ему: "Не следует детенышу льва падать ниц перед кемлибо из
зверей, и не подобает, чтобы сочетался свет с тьмою". - "Когда детеныш
льва увидел везиря царя, он пал перед ним ниц", - сказал царевич. И Ши-
мас молвил. "Расскажи мне, что есть вечное, свободное, что есть его два
бытия и что вечно в двух бытиях его?" И юноша отвечал: "Что до вечного,
свободного, то это Аллах (велик он и славен!), ибо он - первый без нача-
ла и последний без конца А два бытия его - это жизнь дольняя и жизнь
последняя, и вечное в двух бытиях его - блаженство последней жизни". -
"Ты был прав в том, что сказал, - молвил Шимас, - и я принимаю от тебя
это, но только я хотел бы, чтобы ты мне сказал, откуда узнал ты, что од-
но бытие - жизнь дольняя, а другое - жизнь последняя?" И юноша ответил:
"Из того, что дольняя жизнь сотворена, и не возникла она ни из чего су-
щего, и восходит происхождение ее к бытию изначальному, но только она -
явление, быстро проходящее, и необходимо в ней воздаяние за дела, а это
требует восстановления того, что преходяще. А последняя жизнь - бытие
второе". - "Ты был прав в том, что сказал, - молвил Шимас, - и я принял
от тебя это, но только я хотел бы, чтобы ты мне рассказал, откуда узнал
ты, что блаженство последней жизни есть то, что вечно в двух бытиях?"
И мальчик ответил: "Я узнал это из того, что последняя жизнь - оби-
тель воздаяния за дела, которую приготовил сущий вечно, без прекраще-
ния". И тогда Шимас сказал: "Расскажи мне, кто из людей дольней жизни
наиболее достохвален за деяния свои". - "Тот, кто предпочитает последнюю
жизнь жизни дольней", - ответил мальчик. "А кто же предпочитает послед-
нюю жизнь дольней?" - спросил Шимас. И мальчик ответил: "Тот, кто знает,
что пребывает он в доме уединенном, и создан он только для гибели, и что
после гибели он призван к расчету, и что если бы был кто-нибудь оставлен
в этой жизни навек, навсегда, не предпочел бы он дольнюю жизнь послед-
ней".
"Расскажи мне, существует ли последняя жизнь без жизни дольней?" -
молвил Шимас. И мальчик ответил: "У кого нет дольней жизни, у того не
будет и жизни последней. Но я считаю, что дольняя жизнь и живущие в ней
и исход, к которому они направляются, подобны жителям деревень, которым
построил эмир тесный дом и ввел их т) да и приказал выполнять некую ра-
боту, и назначил каждому срок, и приставил к каждому человека. И того из
них, кто выполнял то, что было ему приказано, человек, приставленный к
нему, выводил из тесноты, а тот, кто не выполнял того, что было ему при-
казано, когда истекал назначенный срок, бывал наказан. И когда это было
так, вдруг начал сочиться из щелей того дома мед, и когда люди поели
этого меда и отведали его вкуса и сладости, они стали медлить в работе,
им назначенной, и кинули ее себе за спину и стали терпеть тесноту, в ко-
торой пребывали, и горесть, зная о наказании, к которому идут, и удов-
летворились той малой сладостью. И человек, к ним приставленный, не ос-
тавлял никого из них, когда приходил его срок, и выводил из этого дома.
Мы знаем, что дольняя жизнь - обитель, где смущаются взоры, и назначены
пребывающим в ней конечные сроки, и тот, кто обрел малую сладость, су-
ществующую в дольней жизни, и занял ею свою душу, будет в числе погибаю-
щих, ибо предпочел он дела дольней жизни жизни последней. А тот, кто
предпочитает дела последней жизни жизни дольней и не обращает взора к
той малой сладости, будет в числе преуспевающих".
"Я выслушал то, что упомянул ты о делах дольней жизни и последней, -
сказал Шимас, - и принимаю от тебя это, но я видел, что обе они властву-
ют над человеком, и он неизбежно должен удовлетворить их разом, хотя они
и различны. И если обратится раб к поискам пропитания, это повредит его
душе в месте возвращения, а если обратится он к последней жизни, это
повредит его телу, и нет для него пути, чтобы удовлетворить то, что не-
исходно, разом".
И мальчик ответил: "Кто добывает пропитание в жизни дольней, того ук-
репляет оно к жизни будущей. Я считаю, что жизнь дольняя и жизнь послед-
няя подобны двум царям - справедливому и несправедливому. Была земля ца-
ря несправедливого полна деревьев, плодов и растений, и этот царь не ос-
тавлял никого из купцов, не отобрав у него денег и товаров, и они терпе-
ли это, так как пользовались плодородием этой земли для пропитания. А
что касается справедливого царя, то он послал человека из жителей своей
земли, дав ему обильные деньги, и приказал ему отправиться в землю несп-
раведливого царя, чтобы купить там на эти деньги драгоценностей. И чело-
век пустился с деньгами в путь и вступил в эту землю. И сказали царю:
"Пришел в твою землю человек - купец с большими деньгами, и хочет купить
здесь на них драгоценностей". И царь послал за этим человеком, и велел
привести его, и спросил: "Кто ты, откуда ты пришел, кто привез тебя в
мою землю и что тебе нужно?" И человек ответил: "Я из земли такой-то и
такой-то. Царь этой земли дал мне денег и приказал купить драгоценностей
в твоей земле, и я подчинился его приказанию и пришел". - "Горе тебе! -
воскликнул царь. - Разве ты не знаешь, что я делаю с людьми моей земли?
Я отнимаю у них деньги каждый день. Так как же ты приходишь ко мне с
деньгами и находишься на моей земле с такогото и такого то времени?" -
"Из этих денег, - ответил купец, - мне не принадлежит ничего, и они
только поручены мне и отданы в мои руки, чтобы я доставил деньги их вла-
дельцу". - "Я не позволю тебе брать пропитание из моей земли, пока ты не
выкупишь себя всеми этими деньгами", - сказал царь..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот десятая ночь
Когда же настала девятьсот десятая ночь, она сказала: "Дошло до меня,
о счастливый царь, что царь несправедливый сказал купцу, который хотел
купить в его земле драгоценностей: "Невозможно, чтобы ты брал в моей
земле пропитание, прежде чем выкупишь себя этими деньгами или погиб-
нешь". И тогда этот человек сказал себе. "Я меж двух царей! Я знаю, что
несправедливость этого царя распространяется на всех, кто находится в
его земле, Если я его не удовлетворю, будет мне гибель, и пропадут мои
деньги - и то и другое неизбежно, - и я не получу того, что мне нужно. А
если я отдам ему все деньги, будет мне гибель у царя, владельца денег, -
это неизбежно. Нет мне иной хитрости, кроме как отдать царю из этих де-
нег небольшую часть, - я удовлетворю его этим и защищу себя и остальные
деньги от гибели. Я буду получать от плодородия этой земли для себя пи-
щу, пока не куплю того, что хочу из драгоценностей, и выйдет, что я
удовлетворил царя тем, что я ему дал. Я возьму свою долю из этой земли и
отправлюсь к владельцу денег с тем, что ему нужно, и я жду от него такой
справедливости и снисходительности, что мне не страшно наказание за
деньги, которые взял этот царь, в особенности, если их будет немного".
И потом купец пожелал царю блага и сказал ему: "О царь, я выкуплю се-
бя и эти деньги небольшой частью их, за время от моего прихода в твою
землю и до тех пор, пока я не уйду из нее".
И царь принял от него это и отпустил его идти своей дорогой на год, и
этот человек купил на все свои деньги драгоценностей и ушел к своему хо-
зяину. Справедливый царь - подобие последней жизни, а драгоценности, ко-
торые в земле несправедливого царя, - подобие благих дел и поступков
праведных. Человек с деньгами - подобие того, кто ищет благ дольней жиз-
ни, а деньги, которые у него, - подобие жизни человеческой. И когда я
увидел это, я понял, что надлежит тому, кто ищет пропитания в дольней
жизни: не пропускать дня, не стремясь к жизни последней. И окажется, что
он удовлетворил жизнь дольнюю, получив то, что получил от плодородия
земного, и удовлетворил жизнь последнюю тем, что сделал, пока жил, в
стремлении к ней".
"Расскажи мне, - молвил Шимас, - тело и душа одинаковы ли в награде и
наказании, или присвоено наказание только обладателю страстей и соверша-
ющему грехи?"
"Склонность к страстям и прегрешениям, - ответил мальчик, - бывает
причиной награды потому, что душа от них замыкается и отворачивается и в
них раскаивается. Власть же в руках того, кто творит что хочет, и за
противоположность свою различаются вещи. Но пропитание необходимо для
тела, а нет тела иначе как с душой, и чистота души - в искренности наме-
рений в земной жизни и в заботе о том, что полезно в последней жизни.
Тело и душа - два коня в беге на один заклад, два младенца, вскормленные
одной грудью, и два сообщника в делах. Сообразно с намерением - разъяс-
нение общего, и тело с душой - сообщники в деяниях и в награде и наказа-
нии.
И подобие этого - в истории слепца и сидня, которых взял один чело-
век, владелец сада, и привел их в сад и велел им ничего в нем не портить
и не совершать в нем дела, для него вредного. И когда созрели в этом са-
ду плоды, сидень сказал слепому: "Горе тебе! Я вижу хорошие плоды, и мне
захотелось, но я не могу подойти к ним, чтобы их поесть. Встань ты - у
тебя ноги здоровые - и принеси плодов, и мы их поедим". - "Горе тебе", -
ответил слепой, - ты мне напомнил о них, когда я о них не думал, а я не
могу этого сделать, так как не вижу плодов. Какой же хитростью раздобыть
их?"
И когда они так разговаривали, вдруг подошел к ним надзиратель за са-
дом (а был это человек знающий), и сидень сказал ему: "Горе тебе, о над-
зиратель! Мне захотелось поесть немного этих плодов, но мы таковы, как
ты видишь, я - сидень, а мой товарищ - слепой, ничего не различает. Как
же нам ухитриться?" - "Горе вам! - сказал надзиратель. - Разве вы не
знаете, что владелец сада взял с вас обещание не посягать ни на что, от
чего будет саду порча? Воздержитесь и не делайте этого!" - "Необходимо
нам достать эти плоды и съесть их, - сказали калеки. - Скажи нам, какая
есть у тебя хитрость?"
И когда надзиратель понял, что они не отказались от своего замысла,
он сказал им: "Хитрость в том, чтобы слепой встал и поднял тебя, о си-
день, на спину и приблизился с тобой к дереву, плоды которого тебе пра-
вятся. И когда вы с ним приблизитесь к дереву, ты сорвешь с него плоды,
какие достанешь". И слепой встал и поднял на себя сидня, и сидень нап-
равлял его на верную дорогу, пока он не приблизился с ним к одному дере-
ву. И тогда сидень стал рвать то, что ему нравилось. И это стало у них
обычаем, пока они не испортили деревьев, бывших в саду, и вдруг владелец
сада пришел и сказал им: "Горе вам! Что это за поступки? Разве я не взял
с вас обещания, что вы не будете ничего портить в саду?" И калеки отве-
тили: "Ты знаешь, что мы не можем ни до чего достать, так как один из
нас - сидень и не встает, а другой - слепец и не видит того, что перед
ним. В чем же наш грех?" - "Может быть, вы думаете, я не знаю, что вы
придумали и как испортили мой сад? - сказал владелец сада. - Я как будто
вижу, как ты, о слепец, встал и поднял сидня на спину, и он стал направ-
лять тебя на дорогу, и ты принес его к деревьям".
И потом он взял их, и наказал сильным наказанием, и удалил из сада.
Слепец - подобие тела, так как тело видит только при помощи духа, а
сидень - подобие души, у которой пет движения иначе, как с помощью тела,
а что до сада, то это подобие деяний, за которые воздается рабу; надзи-
ратель же, это подобие разума, который приказывает благое и удерживает
от злого. Тело и дух - сообщники в наказании и в награде".
"Ты прав, - сказал Шимас, - и я принял эти твои слова. Расскажи мне,
какой из ученых, по-твоему, всех достойнее хвалы". - "Тот, кто знает об
Аллахе и кому Полезно знание его", - сказал мальчик. И Шимас спросил: "А
кто это?" И мальчик молвил: "Тот, кто ищет благоволения своего господа и
избегает его гнева". - "Кто из них всех выше?" - спросил Шимас. И
мальчик ответил: "Тот, кто наиболее сведущ в Аллахе". - "Кто из них наи-
более испытан?" - спросил Шимас. "Тот, кто, действуя согласно знанию,
был терпелив", - ответил мальчик. И Шимас сказал: "Расскажи мне, кто из
них всех мягче сердцем". - "Тот, кто чаще всех готовится к смерти и
вспоминает Аллаха и меньше всех надеется, - ответил мальчик, - ибо тот,
кто дал доступ к себе ужасам смерти, подобен тому, кто смотрит в проз-
рачное зеркало: он знает истину, и становится зеркало все прозрачнее и
блестящее". - "Какие сокровища самые прекрасные?" - спросил Шимас. И
мальчик ответил: "Сокровища неба". - "А какое из сокровищ неба наипрек-
раснейшее?" - спросил Шимас. И мальчик ответил:
"Возвеличение Аллаха и восхваление его". И тогда Шимас спросил:
"А какое из сокровищ земли наилучшее?" - "Совершение благого", - от-
ветил мальчик..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
|
