 |
|
Пятьсот двадцать восьмая ночь
Когда же настала пятьсот двадцать восьмая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что телохранители опустились в город царя
Тайгамуса с Джаншахом и Ситт Шамсой. А царь Тайгамус убежал от врагов и
спасся бегством в свой город.
Он подвергся жестокой осаде, и царь Кафид стеснил его, и царь Тайга-
мус просил пощады у царя Кафида, но тот не дал ему пощады. И когда царь
Тайгамус понял, что не осталось для него хитрости, чтобы спастись от ца-
ря Кафида, он захотел удавиться, чтобы умереть и избавиться от этой за-
боты и печали. И он поднялся и простился с везирями и эмирами и вошел в
свой дом, чтобы проститься с женщинами. И жители его царства стали пла-
кать и рыдать и оплакивать его и кричать.
И когда происходило это дело, телохранители вдруг приблизились к
дворцу, находившемуся внутри крепости, и Джаншах приказал им опустить
ложе на середину приемного зала. И они сделали так, как приказал им
Джаншах, и Ситт Шамса с Джаншахом, невольницами и мамлюками сошла с ло-
жа, и они увидели, что все жители города находятся в осаде, стеснении и
великой горести. "О, любимая моего сердца и прохлада моего глаза, - ска-
зал Джаншах Ситт Шамсе, - взгляни на моего отца, - он в наисквернейшем
положении!" И когда Ситт Шамса увидала его отца и жителей царства в та-
ком состоянии, она приказала телохранителям поразить воинов, которые их
осадили, сильным ударом и перебить их, и сказала телохранителям: "Не ос-
тавляйте живым никого из них". И Джаншах сделал знак одному из телохра-
нителей, сильному в ярости, по имени Караташ, и приказал ему принести
царя Кафида, закованного в цепи.
И телохранители отправились к царю Кафиду и взяли с собой то ложе. И
они летели до тех пор, пока не поставили это ложе на землю, а палатку
они поставили на ложе. И они подождали до полуночи и затем бросились на
царя Кафида и его воинов я принялись их убивать. И один телохранитель
брал десять или восемь воином, сидевших на спинах слонов, и взлетал с
ними в воздух, а затем бросал их, и они разлетались на куски в воздухе.
А некоторые из телохранителей били солдат железными дубинами. А затем
телохранитель, по имени Караташ, отправился в тот же час к палатке царя
Кафида и бросился на него, когда он сидел на ложе, и взял его и взлетел
с ним на воздух, и царь закричал от страха перед этим телохранителем, а
тот летел с ним не переставая, пока не посадил его на ложе перед Джанша-
хом. И Джаншах велел четырем телохранителям подняться с ложем и поста-
вить его на воздухе, и не успел царь Кафид очнуться, как увидел себя
между небом и землей. И он стал бить себя по лицу и дивиться на это" и
вот что было с царем Кафидом.
Что же касается царя Тайгамуса, то, увидев своего сына, он едва не
умер от радости и, испустив великий крик, упал, покрытый беспамятством.
И ему побрызгали на лицо розовой водой, и когда он очнулся, они с сыном
обнялись и заплакали сильным плачем (а царь Тайгамус не знал, что телох-
ранители сражаются с царем Кафидом). И после этого Ситт Шамса поднялась
и шла до тех пор, пока не дошла до царя Тайгамуса, отца Джаншаха, и она
поцеловала ему руки и оказала: "О господин мой, поднимись на верхушку
дворца и посмотри, как сражаются телохранители моего отца". И царь под-
нялся на верхушку дворца и сел вместе с Ситт Шамсой, и они стали смот-
реть на бой телохранителей, а те принялись избивать солдат вдоль и
вширь. И один из них брал железную дубину и, ударив ею слона, разбивал
его вдребезги вместе с тем, кто был на его спиле, так что слонов нельзя
было отличить от людей. А другие телохранителя пригоняли толпу людей,
которые убегали, и кричали им в лицо, и они падали мертвые, а некоторые
хватали около двадцати всадников и поднимались с ними на воздух и броса-
ли их на землю, и воины разбивались на куски. И при всем этом Джаншах и
его отец с Ситт Шамсой смотрели на них и глядели на сражение..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот двадцать девятая ночь
Когда же настала пятьсот двадцать девятая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что Тайгасим сыном Джаншахом и жена его Ситт
Шамса поднялись на верхушку дворца и стали смотреть на бой телохраните-
лей с войсками царя Кафида. А царь Кафид смотрел на них, сидя на ложе, и
плакал. И избиение его войск не прекращалось в течение двух дней, пока
их всех не изрубили до последнего. А потом Джаншах велел телохранителям
принести ложе и опустить его на землю посреди крепости царя Тайгамуса. И
они принесли ложе и сделали так, как велел им их господин, царь Джаншах.
А затем царь Тайгамус приказал одному из телохранителей, которого звали
Шамваль, взять царя Кафида и надеть на него цепи и ошейник и запереть в
черную башню, и Шамваль сделал так, как он приказал ему.
И царь Тайгамус велел бить в литавры и послал вестников к матери
Джаншаха, и те пошли и известили ее о том, что ее сын прибыл и совершил
все эти поступки. И она обрадовалась этому и села на коня и приехала, и,
увидев ее, Джаншах прижал ее к груди, и она упала без чувств от сильной
радости. И ей побрызгали на лицо розовой водой, и, очнувшись, она обняла
своего сына и заплакала от чрезмерной радости. И когда Ситт Шамса узнала
о ее прибытии, она поднялась и шла до тех пор, пока не пришла к ней, и
тогда она приветствовала ее, и они держали друг друга в объятиях некото-
рое время, а затем стали разговаривать. А царь Тайгамус отпер ворота го-
рода и послал вестников во все стороны, и вести распространились по ним,
и стали прибывать к цари подарки и великолепные редкости. И эмиры, воины
и цари, которые правили в странах, приходили к царю, чтобы его при-
ветствовать и поздравить его с такой победой и благополучием его сына.
И они пребывали в таком состоянии, и люди приносили им подарки и ве-
ликолепные редкости в течение некоторого времени, а потом царь сделал
великолепную свадьбу для Ситт Шамсы во второй раз и велел украшать город
и показывал Джаншаху девушку в драгоценностях и роскошных одеждах. И
Джаншах вошел к Ситт Шамсе и подарил ей сотню девушек из прекрасных на-
ложниц, чтобы они ей прислуживали. А через несколько дней после этого
Ситт Шамса отправилась к царю Тайгамусу и заступилась перед ним за царя
Кафида и сказала: "Отпусти его, чтобы он вернулся в свою страну, а если
случится из-за него зло, я прикажу одному из телохранителей похитить его
и привести к тебе". И царь отвечал: "Слушаю и повинуюсь!" - а затем он
послал Шамвалю приказание доставить к нему царя Кафида, и тот правел его
к нему в цепях и путах.
И когда царь Кафид пришел и поцеловал перед Тайгамусом землю, тот
приказал освободить его из этих оков, и его освободили. А затем он поса-
дил его на хромого коня и сказал: "Царица Шамса заступилась за тебя,
уходи же в твою страну, и если ты вернешься к тому, что делал раньше,
она пошлет за тобой телохранителя, и он приведет тебя". И царь Кафид
отправился в свою страну, будучи в наихудшем положении..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до пятисот тридцати
Когда же настала ночь, дополняющая до пятисот тридцати, она сказала:
"Дошло до меня, о счастливый царь, что царь Кафид отправился в свою
страну, будучи в наихудшем положении, а Джаншах жил со своим отцом и
Ситт Шамсой сладостнейшей и приятнейшей жизнью, в наилучшей и полнейшей
радости.
И все это рассказывал Булукии юноша, сидевший между двумя могилами, а
затем он сказал ему: "Вот я и есть Джаншах, который все это увидел, о
брат мой, о Булукия". И Булукия удивился его рассказу. А затем Булукия,
странствующий из-за любви к Мухаммеду (да благословит его Аллах и да
приветствует!), оказал Джаншаху: "О брат мой, а в чем дело с этими двумя
могилами? По какой причине ты сидишь между ними и почему ты плачешь?" И
Джаншах ответил ему и сказал: "Знай, о Булукия, что мы пребывали в сла-
достнейшей и приятнейшей жизни и в наилучшей и полнейшей радости и про-
водили в наших странах год, и в Такни, крепости драгоценностей, - год. И
мы передвигались не иначе, как сидя на ложе, и телохранители несли его и
летели между небом и землей".
"О брат мой, о Джаншах, - опросил его Булукия, - а какой было длины
расстояние между этой крепостью и вашей страной?" И Джаншах сказал ему в
ответ: "Мы пересекали каждый день расстояние в тридцать месяцев пути и
достигали крепости в десять дней. И мы провели в таком положении нес-
колько лет, и случилось однажды, что мы отправились, как обычно, и дос-
тигли вот этого места. И мы опустились на ложе, чтобы поглядеть на этот
остров, и сели на берегу реки и стали есть и пить, и Ситт Шамса сказала:
"Я хочу помыться в этой реке!" И она сияла с себя одежду, и невольницы
тоже сняли одежду и сошли в реку и стали плавать, а я принялся ходить по
берегу репки и оставил невольниц играть там с Ситт Шамсой. И вдруг
большая акула из морских зверей ударила ее по ноге, выбрав ее среди не-
вольниц, и девушка закричала и упала мертвая в тот же час и минуту. И
невольницы вышли из реки, убегая в палатку от этой акулы, а затем неко-
торые из них понесли Ситт Шамсу и принесли ее в палатку, и она была
мертвая. И, увидев, что она мертвая, я упал без памяти, и мне обрызгали
лицо водой, и я очнулся и стал плакать над девушкой.
И я велел телохранителям взять ложе и отправиться к ее родным и осве-
домить их о том, что с ней случилось, и они отправились к родным Ситт
Шамсы и известили их о том, что с ней произошло. И родные ее были в от-
сутствии лишь недолго и прибыли в это место, и они омыли девушку и за-
вернули ее в саван и похоронили ее тут же и стали ее оплакивать. Они по-
желали взять меня с собой в свою страну, но я сказал отцу девушки: "Я
хочу, чтобы ты вырыл для меня яму рядом с ее могилой, и я сделаю эту яму
могилой для меня. Может быть, когда я умру, меня закопают в ней рядом с
Шамсой". И царь Шахлан велел одному из телохранителей это сделать, и тот
сделал то, что я хотел. А затем они улетели от меня и оставили меня пла-
кать и рыдать над девушкой. Такова моя история, и вот почему я сижу меж-
ду этими двумя могилами. - И он произнес такие два стиха: -
Друзья, вы уехали, и дом - уж не дом мне,
О нет, и сосед благой - теперь не сосед мне!
И ныне мой прежний друг, которого знал я здесь,
Не друг мне, и кажутся цветы не цветами".
Услышав от Джаншаха такие слова, Булукия удивился..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятисот тридцать первая ночь
Когда же настала пятьсот тридцать первая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что Булукия, услышав от Джаншаха эти слова,
удивился и воскликнул: "Клянусь Аллахом, я думал, что я странствовал и
кружил по земле, обходя ее, но, клянусь Аллахом, я забыл о том, что ви-
дел, услышав твою историю!
А затем сказал Джаншаху: - Я хочу от тебя милости - благодеяния, о
брат мой: укажи безопасную дорогу".
И Джаншах указал ему дорогу, и Булукия простился с ним и пошел".
И все эта слова говорила царица змей Хасибу Каримад-дину. И сказал ей
Хасиб Карим-ад-дин: "Как ты узнала все эти рассказы?" И она отвечала:
"Знай, о Хасиб, что я послала в страны египетские большую змею двадцать
пять лет тому назад и послала с ней письмо с приветствием Булукии, чтобы
она доставила его ему. И эта змея отправлялась и доставила его Бянт-Ша-
мух (а это была ее дочь в земле египетской). И она взяла письмо и шла,
пока не достигла Каира, и тогда она стала спрашивать людей о Булукии, и
ее привели к нему, и, прядя к нему и увидев его, она его приветствовала
и дала ему это письмо. И Булукия прочитал письмо и понял его смысл, а
затем он спросил змею: "Ты пришла от царицы змей?" - "Да", - отвечала
она. И Булукия сказал: "Я хочу отправиться с тобой к царице змей, так
как у мен л есть до нее дело". - "Слушаю и повинуюсь", - сказала змея.
И затем она пошла с ним к своей дочери и приветствовала ее, и после
этого она простилась с ней и вышла от нее и сказала Булукии: "Зажмурь
глаза!" И Будукия зажмурил глаза и открыл их и вдруг увидел, что он на
той горе, где нахожусь я. И змея пошла с ним к той змее, которая дала ей
письмо и приветствовала ее, а змея спросила: "Доставила ты Булукии
письмо?" - "Да, - отвечала змея, - я доставила его ему, и он пришел со
мной. Вот он". И Булукия подошел и приветствовал эту змею и спросил ее
про царицу змей, и змея сказала ему: "Она отправилась на гору Каф со
своими солдатами и воинами, а когда придет лето, она вернется в эту зем-
лю. И всякий раз как она отправляется на гору Каф, она назначает меня на
свое место, пока на вернется. Если у тебя есть просьба, то я ее для тебя
исполню". - "Я хочу от тебя, - сказал Булукия, - чтобы ты принесла мне
такие растения, что всякий, кто истолчет их и выпьет их сок, но ослаб-
нет, не поседеет и не умрет". - "Я не принесу их тебе, - отвечала змея,
- пока ты мне не расскажешь, что с тобой случилось после того, как ты
расстался с царицей змей и отправился с Аффаном к месту погребения гос-
подина нашего Сулеймана".
И Булукия рассказал ей свою историю от начала до конца и осведомил ее
о том, что случилось с Джаншахом, и поведал ей его повесть, а потом он
сказал: "Исполни мою просьбу, и я уйду в мои страны". - "Клянусь госпо-
дином нашим Сулейманом, - оказала змея, - я не знаю дороги к этой тра-
ве!" И она приказала змее, которая привела Булукию, и оказала ей: "Дос-
тавь его в его страны!" И змея отвечала: "Слушаю и повинуюсь!" И затем
она сказала Булукии: "Зажмурь глаза!" - и Булукия зажмурил глаза, и отк-
рыл их, и увидел себя на горе альМукаттам, и пошел, и пришел в свое жи-
лище. А когда царица змей вернулась с горы Каф, то змея, которую она
поставила на свое место, пришла к ней и приветствовала ее и оказала:
"Булукия приветствует тебя!" - и рассказала ей все то, что передал ей
Булукия о том, что он видел в своих странствиях и как он встретился с
Джаншахом".
И царица змей сказала Хасибу Карим-ад-дину: "Вот что рассказали мне
об этом деле, о Хасиб". И Хасиб воскликнул: "О царица змей, расскажи мне
о том, что случилось с Булукией, когда он вернулся в Египет!" - "Знай, о
Хасиб, - сказала ему царица змей, - что, расставшись с Джаншахом, Булу-
кия шел ночи и дни и пришел к большому морю, и тогда он намазал ноли со-
ком, который был у него, и пошел по поверхности воды и пришел к острову
с деревьями, реками и плодами, который был подобен раю. И он стал ходить
по этому острову и увидел большое дерево, листья которого были точно па-
руса на кораблях. И он подошел к этому дереву и увидел, что под ним раз-
ложена скатерть, и на ней всевозможные блюда из роскошных кушаний, и
увидел он на этом дереве птицу из жемчуга и зеленого изумруда, ноги ко-
торой были серебряные, клюв из красного яхонта, а перья из дорогих ме-
таллов, и эта птица прославляла Аллаха великого и молилась о Мухаммеде
(да благословит его Аллах и да приветствует!)..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот тридцать вторая ночь
Когда же настала пятьсот тридцать вторая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что когда Булукия вышел на остров и увидел, что
этот остров подобен раю, он стал ходить по нему во все стороны и увидал
бывшие там диковинки и, между прочим, птицу из жемчуга и зеленого изум-
руда, с перьями из дорогих металлов, такую, как описана, и птица прос-
лавляла Аллаха великого и молилась о Мухаммеде (да благословит его Аллах
и да приветствует!).
"И, увидев эту огромную птицу, - рассказывала царица змей, - Булукия
спросил ее: "Кто ты и каково твое дело?" И птица ответила: "Я из птиц
райских. Знай, о брат мой, что Аллах великий вывел Адама из рая, и он
вынес оттуда четыре листа, чтобы прикрыться ими. И упали они на землю, и
один из них съели черви - и сделался из него шелк, а другой съели газели
- и сделался из него мускус, а третий съели пчелы - и сделался из него
мед, четвертый же упал в Индию и возникли из него пряности. Что же до
меня, то я блуждала по всей земле, пока Аллах великий не послал мне это-
го места, и я осталась здесь. И каждую пятницу вечером и днем приходят
сюда святые и кутбы, которые живут в этом мире, и они посещают это место
и вкушают эту пищу (а она - угощение им от Аллаха великого, которое он
им выставляет каждую пятницу вечером и днем, а затем этот стол возносит-
ся в рай, и он никогда не уменьшается и не изменяется)".
И Булукия стал есть, а окончив еду, он восхвалил Аллаха великого, и
вдруг приблизился к нему аль-Хидр (мир с ним!). И Булукия поднялся к не-
му навстречу и приветствовал его и хотел уходить, но птица сказала ему:
"О Булукия, сиди в присутствии аль-Хидра (мир с ним!)". И Булукия сел, а
аль-Хидр сказал ему: "Расскажи мне о своем деле и поведай мне свою по-
весть".
И Булукия рассказал ему все, от начала до конца, до тех пор, щука он
не пришел к нему и не достиг того места, в котором он сидит теперь перед
аль-Хидром, и затем он спросил: "О господин, какова длина пути отсюда до
Египта?" - "Расстояние в девяносто пять лет", - ответил аль-Хидр. И, ус-
лышав эти слова, Булукия заплакал, а потом он припал к рукам аль-Хидра и
стал их целовать и воскликнул: "Спаси меня из этого изгнания, награда
тебе у Аллаха! Я приблизился к гибели, и у меня не осталось никакой хит-
рости!" - "Помолись Аллаху великому, чтобы он разрешил мне доставить те-
бя в Египет, прежде чем ты погибнешь", - сказал аль-Хидр. И Булукия стал
плакать и умолять Аллаха великого, и Аллах принял его молитву и внушил
аль-Хидру (мир с ним!), чтобы он доставил Булукию к его родным.
И сказал тогда аль-Хидр (мир с ним!): "Подними голову, Аллах принял
твою молитву и внушил мне, чтобы я доставил тебя в Египет. Уцепись за
меня и схватись за меня руками и зажмурь глаза". И Булукия уцепился за
аль-Хидра (мир с ним!) и схватился за него руками и зажмурил глаза, и
аль-Хидр (мир с ним!) сделал один шаг и потом сказал Булукии: "Открой
глаза!" И Булукия открыл глаза и увидел, что он стоит у ворот своего до-
ма. И затем он обернулся, чтоб проститься с аль-Хидром (мир с ним!), но
не нашел и следа его..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот тридцать третья ночь
Когда же настала пятьсот тридцать третья ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что Булукия, когда аль-Хидр (мир с ним!) доста-
вил его к воротам его дома, открыл глаза и хотел проститься с ним, но не
нашел его. И он вошел в свой дом, и когда его мать увидела его, она ис-
пустила громкий крик и упала от радости, и ей брызгали на лицо воду, по-
ка она не очнулась, а очнувшись, она обняла своего сына и заплакала
сильным плачем, а Булукия то плакал, то смеялся. И к нему пришли его
родные и домочадцы и все его товарищи и стали его поздравлять с благопо-
лучием. И разнеслась по стране весть об этом, и стали приходить к нему
подарки со всех концов, и забили барабаны, и засвистели флейты, и все
радовались великой радостью. А после этого Булукия рассказал родным свою
историю и поведал им обо всем, что с ним случилось, и о том, как
аль-Хидр привел его и доставил к воротам его дома, и все удивились этому
и плакали до тех пор, пока им не надоело плакать".
И все это рассказала царица змей Хасибу Карим-аддину. И Хасиб Ка-
рим-ад-дин удивился этому и заплакал сильным плачем, а затем он сказал
царице змей: "Я хочу отправиться в мою страну!" И царица змей ответила
ему: "Я боюсь, о Хасиб, что, достигнув своей страны, ты нарушишь обет и
не исполнишь клятву, которую ты мне дал, и пойдешь в баню". И Хасиб пок-
лялся ей другими верными клятвами, что всю жизнь не будет ходить в баню,
и тогда царица змей приказала одной змее и сказала ей: "Выведи Хасиба
Карим-ад-дина на лицо земли!" И змея взяла Хасиба и переходила с ним с
места на место, пока не вывела его на лицо земли из под крышки заброшен-
ного колодца, а затем он пошел, и шел, пока не дошел до своего города.
И он отправился в свой дом (а было это в конце дня, когда пожелтело
солнце) и постучал в ворота, и вышла его мать и открыла ворота и увидела
своего сына, который стоял перед нею. И, увидев его, она вскрикнула от
сильной радости и бросилась к нему и заплакала, и когда услышала ее плач
жена Хасиба, она вошла к ной и увидела своего мужа и приветствовала его
и поцеловала ему руки. И они сильно обрадовались друг другу и вошли в
дом, и когда они уселись и Хасиб посидел среди своих родных, он спросил
о дровосеках, которые рубили с ним дрова и ушли и оставили его в колод-
це, и мать оказала ему: "Они пришли ко мне и сказали: "Твоего сына съел
волк в долине". Они сделались большими купцами и владеют именьями и лав-
ками, мир стал для них просторен, и они каждый день приносят нам еду и
питье, и таково их обыкновение до сего времени". - "Завтра пойди к ним,
- сказал Хасиб, - и скажи им: "Хасиб Карим-аддин вернулся из путешест-
вия; приходите его встречать я приветствовать его".
И когда наступило утро, его мать пошла по домам дровосеков и оказала
им то, что поручил ей сказать ее сын.
И, услышав ее слова, дровосеки изменились в виде и сказали ей: "Слу-
шаем и повинуемся!" И каждый из них дал ей шелковую одежду, вышитую зо-
лотом, и они сказали ей: "Отдай их твоему сыну, пусть он их наденет, и
скажи ему: "Они завтра к тебе придут". И мать Хасиба сказала им: "Слушаю
и повинуюсь!" - и вернулась от них к сыну и осведомила его об этом и от-
дала ему то, что дали ей дровосеки.
Вот что было с Хасибом Карим-ад-дином и его матерью. Что же касается
дровосеков, то они собрали множество купцов и осведомили их о том, что
произошло изза них с Хасибом Карим-ад-дином, и спросили их: "Что нам те-
перь с ним делать?" И купцы ответили им: "Каждому из вас следует отдать
ему половину своих денег и невольников", - и все согласились с этим мне-
нием.
И каждый из них взял половину своих денег, и они все пошли к Хасибу и
приветствовали его и поцеловали ему руки и отдали ему принесенное и ска-
зали: "Это часть твоей милости, и мы стоим перед тобою!" И Хасиб принял
от них деньги и оказал им: "То, что ушло, ушло! Это было суждено Алла-
хом, а то, что суждено, сильней того, чего боишься!"
"Пойдем с нами, погуляем по городу и сходим в баню", - сказали ему
купцы. И Хасиб ответил: "Я дал клятву, что не пойду в баню всю жизнь". -
"Пойдем с нами к нам домой, мы тебя угостим", - сказали купцы. И Хасиб
ответил: "Слушаю и повинуюсь!" А затем он поднялся и пошел с ними к ним
домой, и каждый из купцов угощал его один вечер, и они делали это в те-
чение семи вечеров.
И стал Хасиб обладателем денег, имений и лавок, и вокруг него собира-
лись купцы города, и он рассказывал им обо всем, что с ним случилось, и
сделался он одним из знатных купцов. И он правел так некоторое время, и
в один из дней случилось ему выйти, чтобы пройтись по городу. И вдруг
один его товарищ (а он был банщик) увидал его, когда он проходил мимо
ворот бани, и глаза встретились с глазами, и банщик приветствовал Хасиба
и обнял его и воскликнул: "Сделай мне милость, войди в баню и разотрись,
пока я приготовлю тебе угощение". - "Я дал клятву, что не буду ходить в
баню всю жизнь", - ответил Хасиб. И банщик стал клясться и воскликнул:
"Мои три жены разведены со мной трижды, если ты не войдешь со мной в ба-
ню и не помоешься там!"
И Хасиб Карим-ад-дин смутился душою и сказал банщику: "Разве ты хо-
чешь, брат мой, сделать моих детей сиротами, разрушить мой дом и возло-
жить грех на мою шею?" И тогда банщик бросился к ногам Хасиба Кари-
мад-дина и стал их целовать и воскликнул: "Я прибегаю к твоему со-
седству! Войди ко мне в баню, и грех будет на моей шее". И рабочие в ба-
не и все, кто был там, собрались вокруг Хасиба Карим-ад-дина и стали его
упрашивать и сняли с него одежду и ввели его в баню.
И едва только он вошел туда и сел у стены и начал поливать себе голо-
ву водой, как пришли к нему двадцать человек и сказали: "Уходи от нас, о
человек, ты ответчик перед султаном!" И они послали одного из них к ве-
зирю султана, и этот человек отправился к нему и осведомил везиря, и ве-
зирь сел на коня вместе с шестьюдесятью мамлюками, и они поехали и прие-
хали в баню и встретились с Хасибом Карим-ад-дином. И везирь приветство-
вал его и оказал: "Добро пожаловать!" - и дал банщику сто динаров и при-
казал подвести Хасибу коня, чтобы он на нем ехал. А затем везирь сел на
коня вместе с Хасибом, и люди везиря тоже сели, и они взяли Хасиба и
ехали с ним, пока не приехали ко дворцу султана. И везирь и его люди
спешились, и Хасиб тоже сошел на землю, и он сел во дворце, и ему при-
несли трапезу, и вое поели, выпили и вымыли руки. И везирь наградил Ха-
сиба двумя почетными одеждами, каждая из которых стоила пять тысяч дина-
ров, и сказал ему: "Знай, что Аллах послал тебя к нам и проявил к нам
милость твоим приходом: султан стал близок к смерти от проказы, которая
постигла его, и наши книги указывают, что жизнь его в твоих руках".
И Хасиб удивился этому делу, и везирь с Хасибом и вельможами царства
прошел через семь дворцовых ворот, и они вошли к царю. А царя звали царь
Караздан, царь персов, и он царил над семью климатами, и было у него в
услужения сто султанов, которые сидели на престолах из червонного золо-
та, и десять тысяч богатырей, каждому из которых подчинялось сто намест-
ников и сто палачей, державших в руках мечи и топоры. И они нашли этого
царя лежащим, и лицо его было закутано в платок, и он стонал от сильной
болезни. И когда Хасиб увидал такой порядок, его ум был ошеломлен видом
царя Караздана, и он поцеловал перед ним землю и пожелал ему счастья, а
потом подошел к нему великий везирь, которого звали везирь Шамхур, и
оказал ему: "Добро пожаловать!" - и посадил его на великолепный престол
справа от царя Караздана..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот тридцать четвертая ночь
Когда же настала пятьсот тридцать четвертая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что везирь Шамхур подошел к Хасибу и посадил
его на престол справа от царя Караздана, и принесли трапезу, и все поели
и попили и вымыли руки, а затем везирь Шамхур поднялся, и поднялись
из-за него вое, кто был в зале, проявляя почтение к нему. И везирь подо-
шел к Хасибу Карим-ад-дину и сказал ему: "Мы будем тебе прислуживать, и
все, что ты потребуешь, мы тебе дадим; даже если бы ты потребовал поло-
вину царства, мы бы ее тебе дали, так как исцеление царя в твоих руках".
И он взял его за руку и пошел с ним к царю. И Хасиб открыл царю лицо и
посмотрел на него и увидел, что царь в крайней болезни. И Хасиб удивился
этому, а везирь склонился над рукой Хасиба, поцеловал ее и оказал: "Мы
хотим от тебя, чтобы ты вылечил этого царя, и все, что ты пожелаешь, мы
тебе дадим. Это и есть то, что нам от тебя нужно". - "Хорошо, - сказал
Хасиб. - Я сын Данияля, пророка Аллаха, но я не знаю никакой науки. Меня
поместили учиться ремеслу врачевания на тридцать дней, но я ничего из
этого ремесла не выучил. Я хотел бы знать что-нибудь из этой науки и вы-
лечить этого царя". - "Не затягивай с нами разговора! - воскликнул ве-
зирь. - Если бы мы собрали всех мудрецов востока и запада, никто бы не
вылечил царя, кроме тебя!" - "Как же я его вылечу, когда я не знаю ни
болезни сто, ни лекарства?" - опросил Хасиб. И везирь сказал: "Лекарство
для царя находится у тебя". - "Если бы я знал для него лекарство, - ска-
зал Хасиб, - я бы, право, его вылечил". - "Ты знаешь его лекарство и
знаешь отлично, - оказал везирь. - Его лекарство - царица змей, и ты
знаешь, где она, и видел ее и был у нее".
И, услышав это, Хасиб понял, что причина всего этого - посещение ба-
ни, и стал раскаиваться, когда раскаяние было бесполезно, и оказал: "Как
царица змей? Я ее не знаю и никогда в жизни не слышал такого названия".
- "Не отрицай, что ты ее знаешь, - оказал везирь, - у меня есть указа-
ние, что ты знаешь ее и пробыл у нее два года". - "Я не знаю ее и ее не
видел и не слышал об этом деле, раньше чем услышал о нем от вас сию ми-
нуту", - отвечал Хасиб.
И везирь принес книгу и открыл ее и стал гадать, а затем он оказал:
"Царица змей встретится с человеком, И он пробудет у нее два года и вер-
нется от нее и поднимется на лицо земли, и когда он войдет в баню, у не-
го почернеет живот. Посмотри себе на живот", - сказал он Хасибу. И тот
взглянул себе на живот и увидел, что он черный. "У меня живот черный с
тех пор, как меня родила моя мать", - сказал он везирю. И везирь воск-
ликнул: "Я поставил у каждой бани трех мамлюков, чтобы они наблюдали за
всяким, кто войдет в баню, и смотрели ему на живот и осведомляли меня о
нем. И когда ты вошел в баню, они посмотрели тебе на живот и увидели,
что он черный. И они послали ко мне, извещая об этом, и вам не верилось,
что мы с тобой сегодня встретимся. У нас нет другой нужды, кроме того,
чтобы ты нам показал то место, из которого ты вышел, а потом ты уйдешь
своей дорогой. Мы можем схватить царицу змей, и у нас есть кому ее при-
нести". Услышав эти слова, Хасиб раскаялся, что входил в баню, великим
раскаянием, когда раскаяние было ему бесполезно, и эмиры и везири умоля-
ли его рассказать им, где царица змей, пока не ослабели, а Хасиб гово-
рил: "Я не видел такого дела и не слыхал о нем".
И тогда везирь потребовал палача, и его привели, и везирь велел ему
снять с Хасиба одежду и побить его сильным боем. И палач делал это до
тех пор, пока Хасиб не увидел воочию смерть из-за сильной пытки. А после
этого везирь оказал ему: "У нас есть указание, что ты знаешь, где место
царицы змей, зачем же ты это отрицаешь? Покажи нам то место, откуда ты
вышел, и удались от нас. У нас есть кому схватить царицу змей, и тебе не
будет вреда". И затем он стал его упрашивать и поднял его на ноги я ве-
лел дать ему одежду, вышитую червонным золотом и дорогими металлами. И
Хасиб послушался приказания везиря и сказал: "Я покажу вам то место, из
которого я вышел". И, услышав его слова, везирь обрадовался великой ра-
достью. И он сел на коня со всеми эмирами, и Хасиб тоже сел на коня и
поехал перед воинами, и они ехали до тех пор, пока не приехали к горе, а
затем Хасиб вошел с ними в пещеру и стал плакать и горевать. И эмиры и
везири сошли с коней и шли вслед за Хасибом, пока де пришли к колодцу,
из которого Хасиб вышел.
И тогда везирь выступил вперед и сел и зажег курения и стая произно-
сить заклинания и клятвы и дуть и бормотать (это был злокозненный вол-
шебник и кудесник, который знал науку о духах и другие науки). А окончив
первое заклинание, он стал читать второе заклинание и третье заклинание,
и всякий раз, когда курения кончались, он бросал на огонь другие. Потом
он сказал: "Выходи, о царица змей!" И вдруг вода в колодце ушла под зем-
лю, и открылась большая дверь, и раздался великий крик, подобный грому,
так что подумали, что колодец обвалялся, и все присутствующие упали на
землю без памяти, а некоторые из них умерли.
И вышла из этого колодца огромная змея, точно слон, из глаз и изо рта
которой летели искры, как угли, и на спине у нее было блюдо из червонно-
го золота, украшенное жемчугом и драгоценными камнями, а посреди этого
блюда сидела змея, озарявшая все помещение, и лицо у нее было, как у че-
ловека, и говорила она самым ясным языком, и была это царица змей. И она
стала оборачиваться направо и налево, и взор ее упал на Хасиба, и она
опросила его: "Где же обет, который ты мне дал, и клятва, которою ты мне
поклялся, говоря, что ты не пойдешь в баню? Но не поможет хитрость про-
тив того, что предопределено, и что написано на лбу, от того не убежишь.
Аллах вложил окончание моей жизни в твои руки, и так судил Аллах, и хо-
тел он, чтобы я была убита, а царь Караздан исцелился от болезни".
И затем царица змей заплакала сильным плачем, и Хасиб заплакал вместе
с ней. И когда везирь Шамхурпроклятый увидал царицу змей, он протянул к
ней руку, чтобы схватить ее, до она сказала: "Удержи свою руку, о прок-
лятый, иначе я подую на тебя и превращу тебя в кучу черного пепла!" И
она закричала Хасибу и сказала ему: "Подойди ко мне и возьми меня в руки
и положи меня на это блюдо, которое с вами, и поставь его себе на голо-
ву. Умереть от твоей руки мне суждено от века, и нет у тебя хитрости,
чтобы отразить мою смерть".
И Хасиб взял змею и понес ее на голове, и колодец опять стал таким,
как был. И все вышли, и Хасиб нес блюдо, в котором была змея, на голове.
И когда они шли по дороге, царица змей оказала Хасибу потихоньку: "О Ха-
сиб, послушай, какой я дам тебе добрый совет, хотя ты я нарушил обещание
и не сдержал клятвы и совершил такие поступки, так как они были суждены
от века" - "Слушаю и повинуюсь! - сказал Хасиб. - Что ты мне прикажешь,
о царица змей?" - "Когда ты придешь в дом везиря, - сказала змея, - он
окажет тебе: "Зарежь царицу змей и разруби ее на три куска!" - а ты от-
кажись и не делай этого и скажи ему: "Я не знаю, как резать". Пусть он
зарежет меня своей рукой и сделает со мной, что хочет. А когда он меня
зарежет и разрубит на куски, к нему придет посланец от царя Караздана и
потребует, чтобы он явился к нему. И тогда везирь положит мое мясо в
медный котелок и поставит котелок на жаровню и перед уходом к царю ска-
жет тебе: "Зажги огонь под этим котелком, чтобы поднялась с мяса пена, и
когда пена поднимется, возьми ее налей в бутылку и подожди, пока она
простынет, и выпей ее. Когда ты ее выпьешь, не останется у тебя в теле
никакой боли. А когда поднимется вторая пена, сохрани ее у себя в другой
бутылке, и я приду от царя и выпью ее из-за болезни, которая у меня в
хребте". И он даст тебе две бутылки я уйдет к царю, а когда он уйдет к
нему, зажги огонь под котелком, чтобы поднялась первая пена, и возьми ее
и налей в бутылку и спрячь ее у себя, но берегись ее выпить; если ты ее
выпьешь, не будет для тебя блага. А когда поднимется вторая пена, налей
ее в другую бутылку и подожди, пояса она остынет, и сохрани ее у себя,
чтобы ее выпить. А когда везирь придет от царя и потребует от тебя вто-
рую бутылку, дай ему первую и посмотри, что с ним произойдет..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот тридцать пятая ночь
Когда же настала пятьсот тридцать пятая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что царица змей дала Хасибу наставление не пить
первой пены и сохранить вторую пену, и сказала ему: "Когда вернется ве-
зирь от царя и потребует от тебя вторую бутылку, отдай ему первую и пос-
мотри, что с ним произойдет. А потом выпей сам вторую пену, и когда ты
ее выпьешь, станет твое сердце обителью мудрости. А после этого вынь мя-
со и положи его на медное блюдо и дай его царю, чтобы он его съел, а
когда он съест мясо и оно утвердится у него в животе, закрой ему лицо
платком и подожди до полудня, пока его живот не простынет, и потом напои
его вином; он снова станет здоров, как был, и вылечится от своей болезни
по могуществу Аллаха великого. Слушайся наставления, которое я тебе да-
ла, и всячески его придерживайся".
И они шли до тех пор, пока не подошли к дому везиря, и везирь оказал
Хасибу: "Войди со мной в дом!" И когда везирь с Хасибом вошли и воины
разошлись и каждый из них ушел своей дорогой, Хасиб снял с головы блюдо,
в котором была царица змей. И везирь сказал ему: "Зарежь царицу змей". -
"Я не знаю, как резать, - оказал Хасиб, - ив жизни никого не резал. Если
у тебя есть желание ее зарезать, зарежь ее сам своей рукой". И везирь
Шамхур поднялся и взял царицу змей из блюда, в котором она лежала, и за-
резал ее. И когда Хасиб увидел это, он заплакал горьким плачем, и Шамхур
стал над ним смеяться и воскликнул: "О, лишившийся ума, как можешь ты
плакать из-за того, что зарезана змея?"
А после того, как везирь ее зарезал, он разрубом ее на три куска и
положил их в медный котелок, и вдруг пришел к нему от царя мамлюк и ска-
зал: "Царь тебя требует сию же минуту!" - "Слушаю и повинуюсь!" - отве-
тил везирь и после этого он поднялся и принес Хасибу две бутылки и ска-
зал: "Зажги огонь под этим котелком, чтобы поднялась с мяса первая пена,
а когда она поднимется, сними ее с мяса и налей в одну из этих бутылок.
Подожди, пока она остынет, и выпей ее. Если ты ее выпьешь, твое тело
станет здоровым, и не останется у тебя в теле боли или недуга. Когда же
поднимется вторая пена, налей ее в другую бутылку и храни ее у себя, по-
ка я не вернись от царя, и тогда я ее выпью, потому что у меня в хребте
боль, которая, может быть, пройдет, когда я выпью пену".
Затем он отправился к царю, подтвердив Хасибу это наставление. И Ха-
сиб зажег огонь под котелком, и когда поднялась первая жена, он снял ее
и налил в одну из двух бутылок, которую положил около себя. И он до тех
пор разжигал огонь под котелком, пока не поднялась вторая жена, и тогда
он снял ее и налил во вторую бутылку и спрятал ее у себя. А когда мясо
поспело, он сиял котелок с огня и сел и стал ждать везиря, и везирь при-
шел от царя и спросил Хасиба: "Что ты сделал?" - "Работа кончена", - от-
вечал Хасиб. И везирь спросил его: "Что ты сделал с первой бутылкой?" -
"Я сейчас выпил то, что в ней было", - ответил Хасиб. И везирь сказал:
"Я вижу, что на твоем теле ничего не изменилось". - "Я чувствую, что мое
тело, от темени до ног, как будто загорелось огнем", - отвечал Хасиб. И
коварный везирь Шамхур скрыл от него, в чем дело, чтобы обмануть его, и
сказал: "Подай сюда оставшуюся бутылку: я выпью то, что в ней есть, и,
может быть, я исцелюсь и вылечусь от болезни, которая у меня в хребте".
И затем везирь выпил то, что было в первой бутылке, думая, что это
вторая, и не успел он ее выпить до конца, каяк бутылка выпала у него из
рук, и он распух сию же минуту. И оправдались на нем слова сказавшего
поговорку: "Кто вырыл колодец для своего брата, упадет в него".
И, увидев это дело, Хасиб удивился и побоялся выпить из второй бутыл-
ки, но затем он вспомнил наставление змеи и оказал про себя: "Если бы во
второй бутылке было что-нибудь вредное, везирь не выбрал бы ее для себя.
Полагаюсь на Аллаха!" - воскликнул он и выпил то, что было в бутылке. И
когда он выпил ее, Аллах великий открыл у него в сердце источники муд-
рости и обнаружил перед ним сущность знания, и овладело им веселье и ра-
дость. И он взял мясо, которое было в котле, и положил его на медное
блюдо и вышел из дома везиря.
И, подняв голову к небу, он увидел семь небес и все, что есть там,
вплоть до логоса крайнего предела. И увидел он, как вращаются небосводы,
и Аллах открыл ему все это. Он увидал звезды, движущиеся и неподвижные,
и подал, как движутся созвездия, и уразумел, каков облик суши и моря, я
вывел отсюда науку измерения, и наужу чтения по звездам, и астрономию, и
науку о небесных светилах, и исчисление, и все то, что с этим связано.
Он узнал обо всем, что проистекает от затмения солнца и луны, и о про-
чем, а затем он посмотрел на землю и узнал, какие там есть металлы, рас-
тения и деревья, и узнал, какие у них всех особенности и полезные
свойства, и вывел отсюда науку врачевания, белой магии и алхимии, и уз-
нал, как делать золото и серебро.
И он шел с этим мясом, пока не дошел до царя Караздана, а войдя к не-
му, он поцеловал землю меж его рук и сказал ему: "Да будет цела твоя го-
лова после твоего везиря Шамхура!" И царь разгневался великим гневом
из-за смерти своего везиря и заплакал горьким плачем, я заплакали о нем
везири, эмиры и вельможи царства, а затем царь Караздан сказал: "Везирь
Шамхур сейчас был у меня в полном здоровье, а затем он ушел, чтобы при-
вести мне мясо, если оно хорошо сварилось. Какова же причина его смерти
в этот час и какая с ним случилась случайность?" И Хасиб рассказал царю
обо всем, что случилось с везирем, когда он выпил содержимое бутылки и
распух, и живот у него раздулся, и он умер. И царь опечалился великой
печалью и спросил Хасиба: "Каково же будет мне после Шамхура?" - "Не об-
ременяй себя заботой, о царь времени, - ответил царю Хасиб. - Я тебя вы-
лечу в три дня и не оставлю у тебя в тебе никакой болезни". И грудь царя
Караздана расправилась, и он оказал Хасибу: "Я хочу исцелиться от этой
беды, хотя бы через несколько лет".
И Хасиб поднялся и, принеся котелок, поставил его перед царем и взял
кусок мяса царицы змей и дал его съесть царю Караздану, а потом он пок-
рыл его и расстелил у него на лице платок и, сев рядом с ним, велел ему
заснуть. И царь проспал от полудня до заката солнца, пока кусок мяса не
совершил труд у него в животе. А затем Хасиб разбудил царя и дал ему вы-
пить немного вина и велел ему спать. И царь проспал всю ночь до утра, а
когда поднялся день, Хасиб сделал с ним то же самое, что сделал накану-
не, я он окормил ему эти три куска мяса в течение трех дней. И у царя
стала сохнуть кожа и вся слезла, и тогда царь начал потеть так, что пот
лил по нему с (йог (до головы, и исцелился, и у него на теле не осталось
никакой болезни. "Необходимо пойти в баню", - сказал Хасиб и свел царя в
баню и вымыл ему тело я вывел его оттуда. И стало тело царя подобно се-
ребряной трости, и вернулся он к прежнему здоровью и стал еще здоровее,
чем раньше.
И надел царь лучшие свои одежды и сел на престол и позволил Хасибу
Карим-ад-дину сесть с ним, и Хасиб сел с ним рядом. И тогда царь велел
расставить столы, и их расставили, и они поели и вымыли руки, а потом
царь велел принести напитки, и принесли то, что он потребовал, и они с
Хасибом выпили. И пришли все эмиры, везири и воины, и вельможи царства,
и знатные люди из его подданных и стали его поздравлять с выздоровлением
и благополучием. И забили в барабаны и украсили город из-за опасения ца-
ря, и когда все собрались у него для поздравлений, царь оказал: "О соб-
рание везирей, эмиров и вельмож царства! Вот Хасиб Карим-ад-дин, который
вылечил л меня от моей болезни. Знайте, что я назначил его великим вези-
рем на место везиря Шамхура..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот тридцать шестая ночь
Когда же настала пятьсот тридцать шестая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что царь сказал своим везирям и вельможам
царства: "Тот, кто меня вылечил от моей болезни - Хасиб Карим-ад-дин, и
я назначил его великим везирем вместо везиря Шамхура. Кто любит его, тог
любит и меня, кто почитает его, тот почитает и меня, и кто ему повинует-
ся, тот и мне повинуется". - "Слушаем и повинуемся!" - оказали все. И
затем они все поднялись и стали целовать руки Хасиба Карим-ад-дина и
приветствовать его и поздравлять с должностью везиря.
А после этого царь наградил Хасиба роскошной одеждой почета, заткан-
ной червонным золотом и украшенной жемчугом и драгоценными камнями, са-
мый маленький из которых стоил пять тысяч динаров, и подарил ему триста
мамлюков я триста наложниц, которые сияли, как луны, и триста абиссинс-
ких рабынь и пятьсот мулов, нагруженных деньгами, и дал он ему скота и
буйволов и коров столько, что бессильно всякое описание. А после всего
этого он велел своим везирям, эмирам, вельможам царства, знатным людям
страны и невольникам и простым своим поданных делать Хасибу подарки. И
Хасиб Карим-ад-дин поехал, и поехали позади него везири, эмиры, вельможи
царства и все воины и отправились к дому, который велел освободить для
него царь. И затем он сел на седалище, и начали приходить к нему эмиры и
везири и целовать ему руки и поздравлять его с должностью везиря, и вое
они стали ему прислуживать.
И мать Хасиба обрадовалась великой радостью и стала поздравлять его с
должностью везиря; и пришли к нему его жены и поздравили его с благопо-
лучием и должностью везиря, и они радовались великой радостью, а потом
пришли к нему его товарищи дровосеки и поздравили его с должностью вези-
ря. И Хасиб сел на коня я поехал и, пробыв ко дворцу везиря Шамхура,
опечатал его дом и наложил руку на то, что в нем находилось, и описал
его содержимое и перенес все это в свой дом. И после того, как он не
знал никакой науки и не умел читать написанное, он сделался знающим все
науки по могуществу Аллаха великого, и распространилась весть о его зна-
ниях. И стала его мудрость известна во всех странах, и сделался он зна-
менит глубокими познаниями во врачевании, астрономии, геометрии, чтении
по звездам, алхимии, белой магии, науке о духах и прочих науках.
И однажды он сказал своей матери: "О матушка, мой отец Данияль был
человеком мудрым и достойным; расскажи мае, что он оставил из книг и
прочего". И, услышав слова Хасиба, его мать (принесла сундук, в который
его отец положил пять листков, оставшиеся от книг, утонувших в море, и
сказала ему: "Твой отец не оставил никаких книг - только пять листков,
которые он этом сундуке".
И Хасиб открыл сундук, взял эти пять листков и прочитал их и восклик-
нул: "О матушка, это пять листков из целой (книги, где же остаток ее?" И
его мать ответила: "Твой отец поехал со всеми своими книгами по морю, и
корабль разбился, и книги его потонули, а его самого Аллах великий спас
от потопления, и не осталось от его книг ничего, кроме этих пяти лист-
ков. А когда твой отец вернулся из путешествия, я спросила тебя, и он
сказал мне: "Может быть, ты родишь мальчика, возьми же эти листки и
спрячь их у себя, и когда мальчик вырастет и споросит тебя про мое нас-
ледство, отдай ему их и окажи: "Твой отец не оставил ничего, кроме это-
го. Вот эти листки".
И Хасиб Карим-ад-дин изучил все науки, и после этого он сидел, ел и
пил, живя приятнейшей жизнью и наилучшим образом, пока не пришла к нему
Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний. Вот и конец то-
го, что дошло до нас о повести о Хасибе, сыне Данияля (да помилует его
Аллах великий!), а Аллах лучше знает истину.
|
