 |
|
Девятьсот девяносто пятая ночь
Когда же настала девятьсот девяносто пятая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что царевна говорила своему отцу: "Моему му-
жу пришло письмо от его слуг такого содержания: кочевники не дали нам
идти по дороге. Вот причина пашей задержки. Они отняли у нас двести тю-
ков тканей из поклажи и убили из нас пятьдесят невольников".
И когда до Маруфа дошла эта весть, он воскликнул: "Да обманет их Ал-
лах! Как это они сражаются с кочевниками из-за двухсот тюков товаров, и
что значат двести тюков? Им не следовало задерживаться из-за этого: ведь
цена двухсот тюков - семь тысяч динаров. Но мне следует отправиться к
ним и поторопить их, а то, что взяли кочевники, не уменьшит моей покла-
жи, и это нисколько на меня не действует. Я буду считать, что подал им
это как милостыню".
И потом он ушел от меня, смеясь, и не огорчился из-за того, что его
имущество пропало и его невольники убиты; и когда он ушел, я посмотрела
из окна дворца, и увидела, что те десять невольников, которые принесли
ему письмо, подобны лунам, и каждый из них одет в платье, стоящее две
тысячи динаров, и у моего отца нет невольника, похожего на кого-нибудь
из них.
И затем мой муж отправился с невольниками, которые принесли ему
письмо, чтобы привезти свою поклажу, и хвала Аллаху, который не дал мне
ничего сказать ему из тех слов, что ты мне велел сказать: он бы стал
смеяться надо мной и над тобой и, может быть, посмотрел бы на меня взо-
ром унижения и возненавидел бы меня. Но ведь весь позор - от твоего ве-
зиря, который говорил о моем муже слова неподобающие".
"О дочка, - сказал царь, - богатства твоего мужа обильны, и он не по-
думает об этом, и с того дня, как он вступил в наш город, он раздает
бедным милостыню. Если захочет Аллах, он скоро приедет со своей покла-
жей, и достанется нам от него великое благо". И он начал успокаивать
свою дочь и ругать везиря, и хитрость с ним удалась.
Вот то, что было с царем. Что же касается купца Маруфа, то он сел на
коня и поехал по безлюдной пустыне, и он был в недоумении и не знал, в
какую страну направиться.
И он начал плакать от мук разлуки, и испытывал волнение и страсть и
произнес такие стихи:
"Обмануло время сближение, и расстались мы,
И растаяла от суровости и горит душа.
Око слезы точит, покинувши возлюбленных;
Теперь - разлука; когда же будет встреча вновь?
О лик луны светящей, это я был тем,
Кто в страсти к вам оставил сердце истерзанным.
О, если б я ни часа не видал тебя -
После радости единения я печаль вкусил.
Всегда Маруф влюбленным в Дунью был, всегда;
Если он умрет от любви своей, то любовь вечна.
О блеск сияющего солнца, помоги
Ты сердцу, страстью явною сожженному.
Увидим ли, что время вновь нас сблизило,
И получим ли от встречи с ней отраду мы?
Сведет ли нас дворец любимой в радости,
Сожму ли я в объятьях тесных ветвь песков?
О лик луны светящей, пусть лицо твое,
Как солнце, красотою вечно светит нам.
Готов я страсть терпеть и ее горести,
Ведь счастье страсти - в нем самом несчастие".
А окончив стихи, он заплакал сильным плачем, и все дороги были перед
ним закрыты, и он предпочитал смерть жизни.
И он пошел, точно пьяный, от великой нерешительности, и шел не перес-
тавая до времени полудня, и, наконец, дойдя до маленькой деревушки, он
увидя неподалеку от нее пахаря, который пахал на паре быков.
Маруфа мучил сильный голод, и он подошел к пахарю и сказал ему: "Мир
с вами!" И пахарь возвратил ему приветствие и сказал: "Добро тебе пожа-
ловать, о господин! Ты из невольников султана?" - "Да", - отвечал Маруф.
И человек сказал: "Остановись у меня для угощения". И Маруф понял, что
он из числа щедрых. "О брат мой, - сказал он ему, - я не вижу у тебя ни-
чего, чем бы ты меня накормил, как же ты меня приглашаешь?" - "О госпо-
дин, - ответил пахарь, - добро найдется. Сойди здесь с коня, а селение -
вот оно, близко, и я пойду и принесу тебе обед и корм твоему коню". -
"Если селение близко, - сказал Маруф, - то я дойду до него во столько же
времени, во сколько дойдешь до него ты, и куплю то, что хочу, на рынке и
поем". - "О господин, - сказал пахарь, - это селение - маленькая дере-
вушка, и там нет ни рынка, ни купли, ни продажи. Прошу тебя, ради Алла-
ха, остановись у меня и залечи мое сердце, а я схожу туда и быстро вер-
нусь к тебе!"
И Маруф сошел с коня, а пахарь оставил его и ушел в селение, чтобы
принести ему обед.
И Маруф сел его дожидаться и сказал в душе: "Я отвлек этого бедного
человека от работы, но я поднимусь и буду пахать за него, пока он не
придет, чтобы возместить то, что он из-за меня потерял".
И он взял плуг, и погнал быков, и попахал немного, и плуг задел за
что-то, и животные остановились, и Маруф погнал их, но они не могли ид-
ти. И Маруф посмотрел на плуг и увидел, что он задел за золотое кольцо.
И тогда он снял с кольца землю и увидел, что оно находится посреди мра-
морной плиты, величиной с мельничный жернов.
И Маруф старался над плитой, пока не сорвал ее с места, и из-под нее
показалось подземелье с лестницей. И Маруф спустился по этой лестнице и
увидел помещение вроде бани, с четырьмя портиками, и один портик был на-
полнен от земли до потолка золотом, а второй портик был наполнен изумру-
дами, жемчугом и кораллами от земли до потолка, а третий портик был на-
полнен яхонтами, бадахшанскими рубинами и бирюзой, а четвертый портик
был наполнен алмазами, и дорогими металлами, и драгоценными камнями всех
видов. И посредине этого помещения стоял сундук из прозрачного хрусталя,
наполненный бесподобными драгоценными камнями, каждый из которых был ве-
личиной с лесной орех, и на этом сундуке стояла маленькая коробочка раз-
мером с лимон, и она была из золота.
И Маруф, увидев все это, удивился, и обрадовался сильной радостью, и
сказал: "Посмотрим-ка, что такое в этой коробочке?" И затем он открыл ее
и увидел в ней золотой перстень, на котором были написаны имена и талис-
маны, подобно следам муравьев.
И он потер этот перстень, и вдруг чей-то голос сказал: "Я здесь, я
здесь, о господин! Требуй - получишь. Хочешь ли ты построить селение,
или разрушить город, или убить царя, или прорыть канал, или сделать
что-нибудь вроде этого? Что бы ты ни потребовал, это уже свершилось по
изволению владыки всевластного, творца ночи и дня". - "О создание моего
господа, кто ты и что ты будешь?" - спросил Маруф. И говоривший ответил:
"Я слуга этого перстня, исполняющий службу его владельцу. Какое бы жела-
ние он мне ни изъявил, я его исполню, и нет мне отговорки в том, что он
мне прикажет. Я владыка телохранителей из джиннов, и число моего войска
- семьдесят два племени, а число бойцов каждого племени - семьдесят две
тысячи, и каждый из тысячи властвует над тысячей маридов, а каждый марид
властвует над тысячей помощников, а каждый помощник властвует над тыся-
чей шайтанов, а каждый шайтан властвует над тысячей джиннов, и все они
покорны мне и не могут меня ослушаться. А я приколдован к этому перстню
и не могу ослушаться того, кто им владеет, и вот ты им овладел, и я стал
твоим слугой. Требуй же чего хочешь, я послушен твоим словам и повинуюсь
твоему приказу. Если я тебе понадоблюсь в какое-нибудь время, на суше
или на мэре, потри перстень и найдешь меня возле себя; но берегись поте-
реть перстень два раза подряд: ты сожжешь меня огнем этих имен, и ли-
шишься меня, и будешь жалеть обо мне после этого. Я осведомил тебя о мо-
ем положении, и конец!.."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот девяносто шестая ночь
Когда же настала девятьсот девяносто шестая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что когда слуга перстня рассказал Маруфу о
своем положении, Маруф спросил его: "Как твое имя?" И марид ответил:
"Мое имя Абу-с-Саадат". И Маруф сказал: "О Абу-с-Саадат, что это за по-
мещение и кто приколдовал тебя к этой коробочке?" - "О господин, - отве-
тил марид, - это помещение - сокровищница, которая называется сокровищ-
ница Шеддала, сына Ада, что построил Ирем многостолбный, подобного кото-
рому не сотворено в мире. Я был ему слугой при его жизни, и это его
перстень. Шеддад положил его в свою сокровищницу, но теперь он - твоя
доля!" - "Можешь ли ты вынести то, что в этой сокровищнице, на поверх-
ность земли?" - спросил Маруф. И марид ответил: "Да! Эир самое легкое
дело". И тогда Маруф сказал: "Вынеси все, что в ней есть, и не оставляй
ничего".
И Абу-с-Саадат показал рукой на землю, и земля расступилась, и он
опустился я исчез на короткое время, и вдруг вышли из-под земли изящные
юноши с прекрасными лицами, которые несли золотые корзины, и эти корзины
были наполнены золотом. Они опорожнили их и ушли, и принесли другие, и
все время переносили золото и драгоценные камни, - и не прошло еще часу,
как они сказали: "В сокровищнице не осталось ничего".
А затем появился перед Маруфом Абу-с-Саадат и сказал ему: "О господин
мой, все, что было в сокровищнице, мы перенесли". И Маруф спросил его:
"Что это за прекрасные юноши?" И марид ответил: "Это мои дети. Для этой
работы мне не стоило собирать моих помощников, и мои дети исполнили твою
нужду и почтили себя службой тебе. Требуй же, чего ты хочешь, кроме это-
го?" - "Можете ли вы привезти мулов и сундуки и сложить эти богатства в
сундуки и погрузить сундуки на мулов?" - спросил Маруф. И марид ответил:
"Это самое легкое дело!" И затем он издал великий крик, и его дети яви-
лись к нему, а их было восемь сотен.
"Пусть часть из вас примет облик мулов, а часть - облик прекрасных
невольников, ничтожнейшему из которых не найдется подобного у какого-ни-
будь царя, а часть из вас пусть примет облик погонщиков, а часть - облик
слуг", - сказал он им. И они сделали то, что он им приказал, и семьсот
из них превратились в грузовых мулов, а оставшиеся сто приняли облик
слуг. А потом марид крикнул своих помощников, и они предстали перед ним,
и тогда он велел части из них принять облик коней, оседланных золотыми
седлами и украшенных драгоценными камнями.
И когда Маруф увидел это, он спросил: "Где сундуки?" И их принесли
ему, и он сказал: "Складывайте золото и драгоценные металлы, каждый сорт
отдельно". И они сложили и погрузили на триста мулов.
И тогда Маруф спросил: "О Абу-с-Саадат, ты можешь принести мне тюки
дорогих тканей?" - "Хочешь ли ты тканей египетских, или сирийских, или
персидских, или индийских, или румских?" - спросил марид. И Маруф ска-
зал: "Принеси материи каждой страны по сто тюков на ста мулах". - "О
господин мой, - сказал марид, - дай мне срок, чтобы я мог назначить для
этого моих помощников, я прикажу каждому отряду из них отправиться в ка-
кую-нибудь страну и принести сто тюков ее тканей, и мои помощники примут
облик мулов и придут, неся эти тюки". - "А какова величина времени отс-
рочки?" - спросил Маруф. И марид сказал: "То время, пока черна ночь. Не
встанет день, как у тебя будет все что ты хочешь!" - "Я даю тебе эту
отсрочку", - сказал Маруф. И затем он приказал им поставить палатку, и
ее поставили, и он сел, и ему принесли трапезу, и Абу-с-Саадат сказал
ему: "О господин мой, сядь в палатке, и эти мои сыновья будут перед то-
бой, чтобы тебя охранять. Не бойся ничего, а я пойду соберу моих помощ-
ников и пошлю их исполнить твою нужду".
И Абу-с-Саадат ушел своей дорогой, а Маруф сел и палатке, и трапеза
стояла перед ним, а сыновья Абу-с-Саадата находились перед ним в облике
невольников, слуг и челядинцев.
И когда он сидел таким образом, вдруг подошел тот человек, пахарь,
неся большую миску чечевицы и торбу, полную ячменя. Он увидел поставлен-
ную палатку и невольников, которые стояли, сложив руки на груди, и поду-
мал, что сам султан пришел и расположился в этом месте.
И тогда он остановился, смущенный, и сказал себе: "О, если бы я заре-
зал пару цыплят и подрумянил бы их на коровьем масле ради султана!"
И он хотел вернуться, чтобы зарезать цыплят и угостить ими султана, и
Маруф увидел его, и закричал ему, и сказал невольникам: "Приведите его!"
И невольники понесли пахаря вместе с миской чечевицы и поставили его пе-
ред Маруфом. "Что это такое?" - сказал Маруф. И пахарь ответил: "Это
твой обед и корм твоему коню. Не взыщи с меня - я не думал, что султан
придет в это место, и если бы я это знал, я бы зарезал ему пару цыплят и
угостил бы его хорошим угощением".
И Маруф сказал: "Султан не приехал, но я его зять и был на него сер-
дит, и ом прислал ко мне своих невольников, которые помирили меня с ним,
и теперь я хочу вернуться в город. Но ты приготовил мне угощение, не
зная всего этого, и твое угощение принято, хотя это и чечевица. Я не бу-
ду есть ничего, кроме твоего угощения".
И потом он велел ему поставить миску посреди скатерти и ел из нее,
пока не насытился, а что касается пахаря, то он набил себе брюхо теми
роскошными кушаньями. И потом Маруф вымыл руки и позволил невольникам
есть, и они принялись за остатки трапезы и поели.
И когда миска была опорожнена, Маруф наполнил ее золотом и сказал па-
харю: "Отнеси ее к себе домой и приходи ко мне в город, я окажу тебе
уважение".
И пахарь взял миску, полную золота, и погнал своих быков, и отправил-
ся к себе в деревню, думая, что Маруф - зять царя. А Маруф провел этот
вечер в радости и веселье, и к нему пришли девушки из дев сокровища и
стали играть на инструментах и плясать перед ним, и он провел ночь, ко-
торая не идет в счет ночей жизни.
И наступило утро, и не успел Маруф опомниться, как пыль поднялась и
взлетела и рассеялась над мулами, которые несли тюки, и их было семьсот
мулов, нагруженных тканями, и вокруг них были слуги - верблюжатники, и
погонщики, и светоносцы, а Абу-с-Саадат сидел на муле, в обличье предво-
дителя каравана, и перед ним шли носилки с четырьмя шариками червонного
золота, украшенными драгоценными камнями.
И, достигнув палатки, марид сошел со спины мула, и поцеловал землю, и
сказал: "О господин, дело сделано полностью и до конца, а вот носилки, в
которых одежда из сокровищницы, - нет ей подобной среди царских одежд.
Надень же ее, садись в носилки и приказывай нам что хочешь". - "О
Абу-с-Саадат, - сказал Маруф, - я хочу написать письмо, с которым ты
пойдешь в город Хитан-альХатан и войдешь к моему тестю, царю, но не вхо-
ди к нему иначе, как в облике гонца, приятного видом". - "Слушаю и пови-
нуюсь", - сказал марид. И Маруф написал письмо и запечатал его, и
Абу-с-Саадат взял письмо и ушел.
Он вошел к царю и увидел, что тот говорит: "О везирь, мое сердце бес-
покоится о моем зяте, и я боюсь, что его убили кочевники. О, если бы я
знал, куда он ушел, чтобы последовать за ним с войском! О, если бы он
рассказал мне об этом до своего ухода!" - "Да смилуется над тобой Аллах
за твою простоту, - ответил везирь. - Клянусь жизнью твоей головы, этот
человек понял, что мы его заподозрили, и побоялся позора, и убежал. Он
не кто иной, как плут и лгун!"
И вдруг вошел гонец, и поцеловал землю перед царем, и пожелал ему
вечной славы, счастья в жизни.
И царь спросил его: "Кто ты и что тебе нужно?" И гонец ответил: "Я
гонец, и меня прислал к тебе твой зять.
Он приближается с поклажей и прислал тебе со мной письмо. Вот оно".
И царь взял его, и прочитал, и увидел в нем такие слова после усилен-
ных приветствий нашему дяде, славному царю: "Я прибыл с поклажей. Высту-
пай и встречай меня с войском".
"Да очернит Аллах твое лицо, о везирь! - воскликнул тогда царь. -
Сколько ты поносил честь моего зятя и выставлял его плутом и лгуном, а
он прибыл с поклажей, и ты не кто иной, как обманщик". И везирь опустил
голову к земле от стыда и смущения и сказал: "О царь времени, я говорил
эти слова только из-за долгого отсутствия поклажи и боясь, что пропадут
деньги, которые он истратил". - "О обманщик, - сказал царь, - что такое
деньги, раз пришла его поклажа? Он нам даст вместо них много!"
И затем царь велел украсить город, и вошел к своей дочери, и сказал
ей: "Добрая весть! Твой муж скоро приедет со своей поклажей. Он прислал
мне об этом письмо, и я выезжаю ему навстречу".
И девушка удивилась этому обстоятельству и сказала про себя; "Вот
удивительная вещь! Разве он надо мной издевался, или смеялся надо мной,
или хотел меня испытать, когда сказал мне, что он бедный? Но хвала Алла-
ху, что из-за меня не произошло никакого умаления его достоинства".
Вот что было с Маруфом. Что же касается купца Али каирского, то, уви-
дев украшение города, он спросил о причине этого, и ему сказали: "К куп-
цу Маруфу, зятю царя, пришла его поклажа". - "Аллах велик! - воскликнул
Али. - Что это за беда! Он пришел ко мне, убегая от своей жены, и был
бедняком! Откуда же пришла к нему поклажа? Но, может быть, дочь царя
придумала для него хитрость, боясь позора, а ведь цари ни в чем не бес-
сильны. Да покроет его Аллах великий и да не опозорит!.."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот девяносто седьмая ночь
Когда же настала девятьсот девяносто седьмая ночь, она сказала: "Дош-
ло до меня, о счастливый царь, что когда купец Али опросил об украшении
города, ему рассказали истину об этом деле, и он пожелал Маруфу счастья
и сказал: "Аллах да покроет его и да не опозорит!" А другие купцы обра-
довались и развеселились из-за того, что получат свои деньги.
И царь собрал свои войска и выступил, а Абу-с-Саадат вернулся к Мару-
фу и рассказал ему о том, что он доставил послание.
И тогда Маруф сказал: "Грузите!" И, надев одежду из сокровищницы, он
сел в носилки и стал величественнее и почтеннее, чем царь, в тысячу раз.
И он дошел до половины дороги и вдруг видит, что царь выступил ему
навстречу с войском, а царь, приблизившись к Маруфу, увидел, что он одет
в эту одежду и сидит в носилках. И тогда он бросился к нему, и при-
ветствовал его, и пожелал ему мира, и все вельможи царства тоже желали
ему мира, и стало ясно, что Маруф был правдив и что в нем нет лжи.
И он вступил в город в шествии, от которого лопнет желчный пузырь у
льва, и купцы подбежали к нему и поцеловали землю перед ними, и купец
Али сказал ему: "Ты устроил эту проделку, и она у тебя вышла, о шейх
плотов, но ты это заслужил! Аллах великий да увеличит тебе свои милос-
ти".
И Маруф засмеялся. И, войдя во дворец, он сел на престол и сказал:
"Несите тюки с золотом в казну моего дяди, царя, и подайте сюда тюки с
тканями". И ему принесли их, и начали их вскрывать тюк за тюком, и выни-
мали то, что в них было, пока не открыли все семьсот тюков.
И Маруф отобрал из них самое лучшее и сказал: "Снесите это царевне,
чтобы она раздала это своим невольницам, и возьмите этот сундук с драго-
ценными камнями и отнесите его ей, чтобы она раздала их невольницам и
евнухам".
И он начал раздавать ткани купцам, которым был должен, в возмещение
своих долгов, и тому, кому следовало тысячу, он давал ткани, стоящие две
тысячи или больше, а потом он начал раздавать милостыню нищим и бедня-
кам, и царь смотрел на него и не мог ему воспрепятствовать.
И он до тех пор давал и одарял, пока не роздал все семьсот тюков, а
затем он обернулся к воинам и начал раздавать им дорогие металлы, изум-
руды, яхонты, жемчуг, кораллы и другое и давал драгоценные камни только
горстями, без счета.
И тогда царь сказал ему: "О дитя мое, довольно раздавать - от твоей
поклажи осталось уже мало". И Маруф сказал: "У меня много!" И его прав-
дивость стала ясна, и никто не мог обвинить его во лжи, и он не задумы-
вался, раздавая, так как слуга перстня приносил ему все, чего бы он ни
требовал.
А потом казначей подошел к царю и сказал: "О царь времени, казна на-
полнилась и уже не вмещает оставшихся тюков. А то, что остается из золо-
та и металлов, - куда мы это положим?" И царь указал ему другое место.
Когда жена Маруфа увидела эти обстоятельства, ее радость усилилась, и
она удивлялась и говорила про себя: "Посмотреть бы, откуда пришло к нему
все это добро!" И купцы тоже радовались тому, что Маруф им дал, и желали
ему счастья.
А что касается купца Али, то он удивлялся и говорил про себя: "Пос-
мотри-ка! Как он сплутовал и наврал, чтобы получить все эти сокровища.
Если бы они были от царевны, он не раздавал бы их беднякам. Но как прек-
расны слова сказавшего:
Когда царь царей одарил тебя,
То не спрашивай о причине ты.
Аллах дает, как хочет он,
Так соблюдай же пристойность ты".
Вот что было с ним. Что же касается царя, то он удивился до крайней
степени тому, что увидел от Маруфа, и удивился его щедрости и великоду-
шию при расходовании денег. А Маруф после этого вошел к своей жене, и
она встретила ею, улыбаясь, смеясь, и радуясь, и поцеловала ему руку, и
сказала: "Разве ты надо мной смеялся или хотел меня испытать, говоря: "Я
бедный и убежал от моей жены"? Слава Аллаху, что я не допустила умаления
твоего достоинства. Ты мой любимый, и у меня нет никого дороже тебя, все
равно, богатый ты или бедный. Я хочу, чтобы ты рассказал мне, чего ты
хотел достигнуть этими словами". - "Я хотел тебя испытать, чтобы посмот-
реть, искренняя твоя любовь или из-за денег и от жадности до мирских
благ, - сказал Маруф, - и мне стало ясно, что твоя любовь истинна. Если
ты правдива в своей любви, то добро тебе пожаловать, и сперва я узнал
тебе цену".
И потом он уединился в одном месте и потер перстень, и Абу-с-Саадат
предстал перед ним и сказал: "Я перед тобой, требуй чего хочешь!" И Ма-
руф молвил: "Я хочу от тебя одежду из сокровищницы для моей жены и укра-
шений из сокровищницы, среди которых должно быть ожерелье из сорока бес-
подобных камней". И Абу-с-Саадаг отвечал: "Слушаю и повинуюсь!" И принес
ему то, что он приказал. И Маруф взял одежду и украшения, отпустив сна-
чала слугу перстня, и пошел к своей жене и положил это перед нею. "Бери,
надевай, добро тебе пожаловать!" - сказал он. И когда царевна взглянула
на эти вещи, ее ум улетел от радости. Она увидела в числе уборов пару
ножных браслетов из золота, украшенных драгоценными камнями, - изделие
волхвов, - и запястье, и серьги, и пояс, стоимость которого не оценить
деньгами, и надела платье и украшения и затем сказала: "О господин, я
хочу спрятать это для торжеств и праздников". Но Маруф молвил: "Носи их
постоянно! У меня есть еще много других".
И когда царевна надела все это и невольницы увидели ее, они обрадова-
лись и поцеловали Маруфу руки, и Маруф оставил их и, уединившись, потер
перстень, и слуга перстня предстал перед ним.
"Принеси мне сто платьев с украшениями", - сказал Маруф. И слуга от-
ветил: "Слушаю и повинуюсь!" И принес ему платья, и в каждом платье были
завернуты подходящие для него украшения.
И Маруф кликнул невольниц, и когда они пришли к нему, дал каждой из
них по платью, и они надели эти платья и стали подобны большеглазым гу-
риям, а царевна была между ними точно луна среди звезд. И одна из не-
вольниц рассказала об этом царю, и царь, войдя к своей дочери, увидел,
что она ошеломляет тех, кто ее видит, и ее невольницы также, и удивился
этому до крайней степени.
И затем он вышел и, призвав своего везиря, сказал ему: "О везирь,
случилось то-то и то-то. Что ты скажешь об этом деле?" - "О царь време-
ни, - ответил везирь, - таких поступков не совершают купцы, так как у
купца куски льна лежат годами, и он продает их только с прибылью. Откуда
у купцов щедрость, подобная его щедрости, и откуда им иметь такие деньги
и драгоценности, которых найдется у царей лишь немного? Как же могут они
находиться у купцов целыми тюками? Этому обязательно должна быть причи-
на. Но если ты меня послушаешься, я выясню для тебя истину в этом деле".
- "Я тебя послушаюсь, о везирь", - сказал ему царь. И везирь молвил:
"Встреться "; Маруфом, прояви к нему дружбу, и поговори с ним; и скажи:
"О мой зять, я бы хоел бы пойти с тобой, с везирем, и больше ни с кем, в
сад, чтобы прогуляться". И когда мы выйдем в сад, мы разложим скатерть с
вином, и я силой напою его; и когда он выпьет вина, его ум пропадет, и
рассудок исчезнет, и мы спросим его об истине в этом деле, и он нам
расскажет свои тайны. Вино - предатель, и от Аллаха дар того, кто ска-
зал:
Когда же мы выпили и влаги пробрался след
К местам, где сокрыты тайны, я закричал: "Постой!"
Боялся я, что лучи вина победят меня
И станет пирующим видна тайна скрытая.
И когда он нам расскажет истину об этом деле, мы узнаем его обстоя-
тельства и сделаем с ним то, что захотим и пожелаем. Я боюсь для тебя
последствий его поступков: может быть, его душа захочет власти, и он по-
кроет всех воинов своей щедростью, не жалея денег, и сместит тебя, и от-
нимет у тебя царство".
И царь сказал ему: "Твоя правда..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот девяносто восьмая ночь
Когда же настала девятьсот девяносто восьмая ночь, она сказала: "Дош-
ло до меня, о счастливый царь, что когда везирь придумал для царя этот
план, царь сказал ему: "Твоя правда". И они провели ночь, сговорившись
об этом деле. Когда же наступило утро, царь вышел в зал и сел, и вдруг
слуги и конюхи вошли к нему, огорченные.
И он спросил их: "Что вас поразило?" И слуги ответили: "О царь време-
ни, конюхи почистили коней и задали им корму - коням и мулам, которые
пришли с поклажей, а утром мы увидели, что невольники украли коней и му-
лов. Мы обыскали все стойла и ни коней, ни мулов не нашли, и тогда мы
вошли в помещение невольников и не увидели там никого, и мы не знаем,
как они убежали".
И царь удивился этому, так как он не думал, что помощники Абу-с-Саа-
дата были конями, мулами и невольниками, и не знал, что это помощники
слуги перстня.
"О проклятые! - сказал он слугам. - Тысяча животных и пятьсот не-
вольников и других слуг! Как же они убежали, а вы не заметили?" - "Мы не
знаем, как случилось, что они убежали", - ответили слуги. И царь сказал:
"Уходите, а когда ваш господин выйдет из гарема, расскажите ему об этом
деле".
И слуги ушли от царя и сели, не зная, что думать об этом деле; и ког-
да они сидели в таком состоянии, вдруг вышел из гарема Маруф. Он увидел,
что они озабочены, и спросил их: "В чем дело?" И они рассказали ему, что
случилось, и Маруф воскликнул: "А какая им цена, что вы из-за них огор-
чаетесь? Уходите своей дорогой!"
И он сидел и смеялся, не сердясь и не огорчаясь изза этого дела. И
царь посмотрел в лицо везирю и сказал: "Что это за человек, для которого
деньги не имеют цены?" И затем они поговорили с Маруфом некоторое время,
и царь сказал ему: "О мой зять, мне хочется пойти с тобой и с везирем в
сад, чтобы развлечься. Что ты на это скажешь?" - "Это неплохо!" - сказал
Маруф. И затем они пошли и отправились в сад, где было каждого плода по
паре, и каналы были там полноводны и деревья высоки, и там пели птицы.
И они вошли во дворец в этом саду, который прогоняет печаль от серд-
ца, и, усевшись, стали разговаривать, и везирь рассказывал диковинные
истории и вспоминал смешные остроты и увеселяющие слова, и Маруф слушал
его речи, пока не подали обед.
И разложили скатерть с кушаньем, и поставили кувшин с вином, и, после
того как все поели и вымыли руки, везирь наполнил чашу и дал ее царю, и
тот выпил, и везирь наполнил вторую чашу я сказал Маруфу: "Вот чаша с
напитком, уважение к которому склоняет главу разумных". - "Что это та-
кое, о везирь?" - спросил Маруф. И везирь сказал: "Это седая - дева и
девственница, засидевшаяся незамужем. Этот напиток приводит радость к
сердцам, и о нем сказал поэт:
Ходили ноги отступников, давя его,
И мстит теперь головам арабов за то оно.
Неверных сын, луне подобный, подносит нам,
И глаза его - всех грехов основа крепчайшая.
И от Аллаха дар сказавшего:
Нахожу я вино и несущего сосуд с вином,
Когда он, встав, пирующим подносит,
Подобным солнцу. Оно плясало, и луна
Близнецов звездой его щеки одарила.
Оно так нежно, и тонок так состав его,
Что течет оно, как дух течет по телу.
А как прекрасны слова поэта:
Со мной луна полная, обнявшись, провела ночь,
А солнце на своде чаши так и не скрылось, знай.
И видел я, как огонь, которому кланялись
Все маги, мне кланялся, из кружки струясь своей.
А вот слова другого:
И оно ходило в суставах их,
Как в хворающем исцеление.
А вот слова другого:
Дивлюсь я жавшим вина: как скончались"
А нам оставили живую воду.
Но лучше этого слова Абу-Новаса:
Оставь упрекать меня - упрек подстрекает,
Тем самым меня лечи, что было болезнью.
О желтое! Горести не сходят на двор его,
Коснись оно камня, он узнал бы веселье.
Оно поднялось в кувшине - ночь была темная -
И в комнате засиял лучей его жемчуг.
Оно обошло мужей, которым покорен рок,
И им посылает он лишь то, что желают.
В руках оно девушки, одетой, как юноша:
В нее влюблены зараз сын Лота и блудник.
Скажи притязающим на знанье: "Запомнили
Вы нечто, но многое от вас еще скрыто",
Но лучше всего слова Ибн аль-Мутазза: [688]
Аллах, напои Джезиру, где тень дерева густа,
И пусть будет Дейр-Абдун обильным залит дождем.
Как часто меня будили к утреннему питью
На самой заре, когда рой птиц не взлетал еще.
Молящихся голоса монахов в монастыре,
Что в рубищах черных плачут горестно на заре.
Как много средь них прекрасных обликов, чьи глаза
Истомой подведены и веки опущены.
Ходили они ко мне, прикрывшись рубахой тьмы
И шаг ускоряя от боязни, с опаскою.
И щеку им подстилал свою на дороге я
Униженно и влачил подол по следам своим.
И месяц блистал нам светом - чуть нас не выдал оп,
Подобный обрезку, от ногтей отделенному.
И было, что было, но об этом я не скажу,
Благое предполагай, что было - не спрашивай.
От Аллаха дар того, кто сказал:
Я сделался богаче всех,
И радости себе я жду -
Я злато жидкое нашел
И кубком меряю его.
А как прекрасны слова поэта:
Аллахом клянусь, иной алхимии не найти,
И все, что нам сказано о способах ее, - ложь.
Киратом вина разбавь кинтар огорчения,
И вмиг оно превратится в радость и счастье.
А вот слова другого:
Тяжелы стаканы, когда пустыми приносят их;
Когда же их вином наполнят чистым,
Легки они и почти летают по воздуху;
Так и тела - легки от духов вышних.
А вот слова другого:
У чаши и у вина права есть великие:
Одно из их прав - чтоб права их не забыли.
Когда я умру, заройте подле лозы меня - в
Побеги ее пусть поят кости мои всегда.
В пустыне меня не зарывайте - поистине,
Боюсь, что, когда умру, вина не попробую.
И он до тех пор соблазнял Маруфа выпить и говорил ему о красотах вина
вещи приятные, приводя сказанные о нем стихи и тонкие рассказы, пока Ма-
руф не согласился приложиться к краю кубка, и не осталось ему тогда ни-
чего желать.
И везирь наполнял ему чашу, а он пил, наслаждался и ликовал, пока не
исчезла для него истина и не перестал он различать ошибочное от пра-
вильного. И когда везирь понял, что опьянение его достигло предела и пе-
решло границу, он сказал: "О купец Маруф, клянусь Аллахом, я удивляюсь!
Откуда пришли к тебе эти драгоценности, подобных которым не найдешь у
царей Хосроев? Мы в жизни не видели купца, который бы имел столько де-
нег, как ты, и никого щедрее тебя. Твои поступки - поступки царей, и это
не есть дело купцов. Заклинаю тебя Аллахом, расскажи мне, чтобы я узнал
твой сан и твое место".
И он продолжал обхаживать Маруфа и обманывал его, а Маруф потерял ум,
и наконец он сказал везирю: "Я не купец и не один из царей". И рассказал
ему свою историю с начала до конца. И тогда везирь воскликнул: "Заклинаю
тебя Аллахом, о господин мой Маруф, покажи нам эрот перстень, чтобы мы
посмотрели, как он сделан". И Маруф снял перстень и, будучи в состоянии
опьянения, сказал: "Возьмите посмотрите на него". И везирь взял перс-
тень, и повернул его, и спросил: "Когда я его потру, явится слуга?" -
"Да, - отвечал Маруф, - потри его, и слуга явится к тебе, и ты на него
посмотришь".
И везирь потер перстень, и вдруг чей то голос сказал: "Я перед тобой,
о господин мой, потребуй и получишь! Разрушишь ли ты город, или постро-
ишь город, или убьешь царя? Чего бы ты не потребовал, я это сделаю для
тебя беспрекословно".
И везирь показал на Маруфа и сказал слуге: "Возьми этого негодяя и
брось его в самую безлюдную часть пустынной земли, чтобы он не нашел ни
еды, ни питья, и погиб бы от голода, и умер бы в тоске, так чтобы о нем
никто не знал". И слуга поднял Маруфа и полетел с ним между небом и зем-
лей. И когда Маруф увидел это, он убедился в неизбежности гибели и
большом затруднении, и заплакал, и сказал: "О Абу-с-Саадат, куда ты со
мной летишь?" И слуга перстня сказал ему: "Я лечу, чтобы бросить тебя в
пустынною четверть земли, о маловоспитанный. Кто владеет таким талисма-
ном, как этот, и дает его людям, чтобы они на него смотрели?! Ты заслу-
жил то, что тебя постигло, и если бы я не боялся Аллаха, я бы бросил те-
бя с высоты тысячи сажен, и ты еще не достиг бы земли, как уже растерза-
ли бы тебя ветры".
И Маруф промолчал и не заговаривал с духом, пока тот не достиг с ним
пустынной четверти земли, и он бросил его там и вернулся, оставив его в
безлюдной земле..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот девяносто девятая ночь
Когда же настала девятьсот девяносто девятая ночь, она сказала: "Дош-
ло до меня, о счастливый царь, что дух перстня взял Маруфа и бросил его
в пустынной четверти и вернулся, оставив его там.
Вот то, что было с Маруфом. Что же касается везиря, то он, когда ов-
ладел перстнем, сказал царю: "Как ты смотришь на то, что я тебе сказал о
том, что это лгун и плут, а ты мне не верил?" И царь молвил; "Истина с
тобой, о везирь, Аллах да даст тебе здоровье! Дай сюда перстень, чтобы я
посмотрел на него!"
И везирь с гневом обернулся к нему, и плюнул ему в лицо, и сказал: "О
малоумный, как я дам его тебе и останусь твоим слугой, после того как я
стал твоим господином? Но я не оставлю тебя так".
И потом он потер перстень, и явился слуга, и везирь сказал ему:
"Возьми этого маловоспитанного и брось его в том месте, в котором ты
бросил его зятя плута". И слуга понес царя и улетел с ним. И царь сказал
ему: "О сотворенный моим господом, в чем мой грех?" И слуга ответил ему:
"Не знаю, но мой господин приказал мне это, и я не могу прекословить то-
му, кто владеет перегнем этого талисмана".
И он до тех пор летел с царем, пока не бросил его в том месте, где
был Маруф, а потом он вернулся, оставив его там. И царь услышал, как Ма-
руф плачет, и подошел к нему, и все ему рассказал, и они оба сидели и
плакали о том, что их поразило, и не находили еды и питья.
Вот то, что было с ними. Что же касается до везиря, то, удалив Маруфа
и царя от их жилища, он поднялся и вышел из сада, и, послав за всеми во-
енными, собрал диван и рассказал им о том, что он сделал с Маруфом и ца-
рем, и сообщил им историю с перстнем, и сказал: "Если вы не сделаете ме-
ня над собой султаном, я прикажу слуге перстня унести вас всех и бросить
в пустынной четверти земли, и вы умрете от голода и жажды".
И все сказали ему: "Не делай с нами дурного! Мы согласны, чтобы ты
был над нами султаном, и не ослушаемся твоего приказа". И затем они сог-
ласились назначить его над собой султаном, против своей воли. И везирь
наградил их почетными одеждами, и он требовал от Абу-с-Саадата все что
хотел, и слуга приносил это ему немедленно.
И затем везирь сел на престол, и подчинились ему все воины, и он пос-
лал к дочери царя, говоря ей: "Приготовься, я войду к тебе сегодня
ночью, так как я стосковался по тебе".
И царевна заплакала, так как ей было тяжело лишиться отца и мужа, и
послала сказать везирю: "Дай мне отсрочку, пока пройдет время очищения,
а затем напиши мою брачную запись и войди ко мне дозволенным образом". И
везирь послал сказать ей: "Я не знаю ни очищения, ни долгого срока и не
нуждаюсь в записи. Я не отличаю дозволенного от недозволенного, и неиз-
бежно мне войти к тебе сегодня вечером".
И тогда царевна послала сказать ему: "Добро тебе пожаловать и в этом
нет дурного!" (А это было от нее хитростью.)
И когда такой ответ пришел к везирю, он обрадовался, и его грудь
расправилась, так как он был охвачен любовью к царевне. И он велел пос-
тавить кушанья для всех людей и сказал: "Ешьте это кушанье, так как это
свадебный пир: я хочу войти к царевне сегодня вечером".
И шейх-аль-ислам сказал ему: "Не дозволяется тебе войти к ней, пока
не окончится срок очищения и ты не напишешь свою запись с нею". И везирь
воскликнул: "Я не знаю очищения и срока, не затягивай же со мной разго-
вор!"
И шейх-аль-ислам смолчал, испугавшись злобы везиря, и сказал воинам:
"Это нечестивый, и у него нет ни веры, ни религии". А когда наступил ве-
чер, везирь вошел к царевне и увидел, что она одета в самое лучшее, что
у нее было из одежд, и украшена прекраснейшими украшениями; и когда ца-
ревна увидела везиря, она встретила его смеясь и сказала: "Это благосло-
венная ночь, и если бы ты убил моего отца и моего мужа, право, это было
бы для меня еще лучше". - "Я непременно убью их", - сказал везирь. И ца-
ревна посадила его и стала с ним шутить и показывать ему свою любовь, и
когда она приласкала везиря и улыбнулась ему в лицо, его ум улетел. А
царевна обманула его ласками, чтобы овладеть перстнем и изменить его ра-
дость на горе для его головы, и она сделала с ним эти поступки, следуя
мнению того, кто сказал:
Я достиг теперь своей хитростью
И того, чего не достиг мечом.
И ныне сорвал добычу я,
Плоды которой столь сладостны.
И когда везирь увидел ее ласку и улыбку, в нем взволновалась страсть,
и он потребовал от царевны сближения. И когда он приблизился к ней, она
отдалилась от него, и заплакала, и сказала: "О господин, разве ты не ви-
дишь человека, который смотрит на нас? Заклинаю тебя Аллахом, скрой меня
от его глаз. Как же ты со мной сближаешься, когда он смотрит на нас?"
И везирь рассердился и спросил: "Где человек?" И царевна сказала:
"Вот он, в гнезда перстня, поднимает голову и смотрит на нас". И везирь
подумал, что это слуга перстня смотрит на нее, и засмеялся, и сказал:
"Не бойся, это слуга перстня, и он под моей властью". - "Я боюсь ифри-
тов. Сними перстень и брось его подальше от меня", - сказала царевна. И
везирь снял перстень, и положил его на подушку, и приблизился к царевне,
и тогда она лягнула его ногой в сердце, и везирь упал навзничь, покрытый
беспамятством, а царевна закричала своим приближенным, и они поспешно
пришли к ней. И она сказала: "Схватите его!" И везиря схватили сорок не-
вольниц, а царевна поспешила взять перстень с подушки и потеряла его. И
вдруг Абу-с-Саадат явился, говоря: "Я перед тобой, о госпожа!" И царевна
сказала: "Возьми этого нечестивого и посади его в тюрьму и отяжели его
цепи".
И Абу-с-Саадат взял его, и посадил в тюрьму гнева, и вернулся, и ска-
зал: "Я посадил его в тюрьму". - "Куда ты унес моего отца и моего мужа?"
- спросила его царевна.
И он сказал: "Я бросил их в пустынной четверти земли".
И тогда она молвила: "Я приказываю тебе, чтобы ты их принес ко мне
сию же минуту".
И ифрит отвечал: "Слушаю и повинуюсь!" И улетел от нее и летел до тех
пор, пока не достиг пустынной четверти. И он спустился к царю и Маруфу и
увидел, что они сидят и плачут и жалуются друг другу. И ифрит сказал им:
"Не бойтесь, пришло к вам облегчение". И рассказал о том, что сделал ве-
зирь, и потом сказал: "Я заточил его своей рукою, подчиняясь царевне, и
затем она приказала мне воротить вас".
И царь с Маруфом обрадовались его рассказу, и ифрит поднял их и поле-
тел с ними, и не прошло еще часу, как он уже ввел их к царевне. И царев-
на поднялась, и приветствовала своего отца и своего мужа, и, усадив их,
предложила им кушаний и сластей, и они проспали остаток ночи, а на сле-
дующий день царевна одела своего отца в роскошную одежду и одела своего
мужа в роскошную одежду и сказала: "О батюшка, сиди на своем престоле
царем, как было раньше, и сделай моего мужа у себя везирем правой сторо-
ны и расскажи твоим воинам о том, что случилось. Приведи твоего везиря
из тюрьмы и убей его, а потом сожги, - он нечестивый и хотел войти ко
мне развратно, без брака, и он засвидетельствовал о себе, что он нечес-
тивый и что нет у него веры, которой он бы придерживался. И заботься о
своем зяте, которого ты сделал у себя везирем правой стороны".
И царь ответил: "Слушаю и повинуюсь, о дочка. Но отдай мне перстень
или отдай его твоему мужу". - "Он не годится ни для тебя, ни для него, -
ответила царевна. - Перстень будет у меня, и, может быть, я сберегу его
лучше, чем вы. Чего бы вы ни пожелали, требуйте это от меня, я потребую
это для вас у слуги перстня. Не бойтесь дурного, пока я здорова, а после
моей смерти делайте с перстнем что хотите". - "Вот оно, правильное мне-
ние, о дочь моя!" - воскликнул царь, и затем он взял своего зятя и под-
нялся он диван.
А воины провели ночь в величайшей тоске из-за царевны и того, что
сделал с ней везирь, когда вошел к ней для разврата, без брака, и причи-
нил зло царю и его зятю, я они боялись, что будет опозорен закон ислама,
так как им стало ясно, что везирь - нечестивец.
И они собрались в диване и стали бранить шейх-альислама, говоря ему:
"Почему ты не удержал его от входа к царевне для разврата?" И
шейх-аль-ислам ответил: "О люди, этот человек - нечестивец, и он сделал-
ся обладателем перстня, и мы с вами не можем ничего против него сделать.
Аллах великий пусть воздаст ему за его дела, а вы молчите, чтобы он вас
не убил".
И когда воины собрались в диване и вели эти речи, вдруг вошел к ним в
диван царь и с ним его зять Маруф..."
И "Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала ночь, дополняющая до тысячи, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что воины в сильном гневе сидели в диване и
разговаривали о везире и о том, что он сделал с царем, его зятем и его
дочерью, и вдруг царь вошел к ним в диван, и с ним был его зять Маруф.
И когда воины увидели его, они обрадовались его приходу, и встали ра-
ди него на ноги, и поцеловали перед ним землю; а затем царь сел на прес-
тол и рассказал им всю историю, и их горесть прошла.
И царь приказал украшать город и велел привести везиря из тюрьмы, и
когда он проходил мимо воинов, те проклинали его, бранили и ругали, пока
он не дошел до царя.
И когда он предстал перед царем, царь велел убить его самым ужасным
образом, и его убили, а потом сожгли, и он отправился в ад в наихудшем
положении, и отличился тот, кто сказал о нем:
И пусть не помилует могилы его Аллах,
И вечно пусть будет в ней Накир вместе с Мункаром.
И потом царь сделал Маруфа у себя везирем правой стороны, и приятно
было для них время, и чисты были их радости, и они провели так пять лет.
А на шестой год царь умер, и царевна сделала Маруфа султаном вместо сво-
его отца и не отдала ему перстня.
А она в это время понесла от него и родила мальчика - дивно прекрас-
ного, выдающегося по красоте и совершенству, и он оставайся на коленях у
нянек, пока не достиг пяти лет жизни.
И тогда его мать заболела смертельной болезнью, и призвала Маруфа, и
сказала ему: "Я больна". И Маруф воскликнул: "Да сохранит тебя Аллах, о
любимая моего сердца!" Но царевна молвила: "Может быть, я умру, и мне не
нужно поручать тебе заботится о твоем сыне, но я поручаю тебе беречь
перстень, так как боюсь за тебя и за этого мальчика". - "Не будет беды с
тем, кого бережет Аллах", - сказал Маруф. И царевна сняла перстень и от-
дала его Маруфу, а на следующий день она преставилась к милости великого
Аллаха, и Маруф остался царем и стал выносить приговоры.
И случилось, что в какой-то день он встряхнул платком, и военные ушли
от него в свои жилища, а он вошел в комнату, где сидят, и сидел в ней,
пока не прошел день и не приблизилась ночь с ее мраком. И тогда вошли к
нему его собутыльники из вельмож, следуя обычаю, и провели у него время
в развлечениях и удовольствиях до полуночи, а потом они попросили позво-
ления удалиться, и Маруф разрешил им, и они разошлись от него по домам.
И к Маруфу вошла невольница, которая исполняла службу у его постели, и
постлала ему постель, и, сняв с него платье, одела его в одежду сна, и
он лег, а невольница растирала ему ноги, пока его не одолел сон, и тогда
она вышла от него, и ушла на свою постель и заснула.
Вот то, что было с нею. Что же касается царя Маруфа, то он спал, и не
успел он опомниться, как что-то оказалось рядом с ним у него в постели.
И он проснулся, испуганный, и воскликнул: "Прибегаю к Аллаху от сатаны,
битого камнями!" И, открыв глаза, увидел подле себя женщину, безобразную
по внешности. "Кто ты?" - спросил он ее. И она сказала: "Не бойся, я
твоя жена Фатима, ведьма". И тогда Маруф посмотрел на нее и узнал ее по
ее чудовищному облику и длинным клыкам.
"Откуда ты ко мне вошла и кто принес тебя в эту страну?" - спросил
он. И Фатима молвила: "А в какой ты стране сейчас?" И Маруф сказал: "В
городе Хитаналь-Хатан. А ты когда покинула Миср?" - "Только что", - от-
ветила Фатима. И Маруф спросил: "А как это?" И она сказала: "Знай, что,
когда я с тобой повздорила и сатана подбил меня тебе повредить, я пожа-
ловалась на тебя судьям, и они искали тебя, но не нашли, и кади расспра-
шивали о тебе, но никто тебя не видел. И когда прошло два дня, меня ох-
ватило раскаяние, и я поняла, что грех на мне, но раскаяние было беспо-
лезно. Я просидела несколько дней, плача о разлуке с тобой, и уменьши-
лось то, что было у меня в руках, и мне пришлось просить на пропитание,
и я стала просить всякого, счастливого и несчастного, и с тех пор, как
ты со мной расстался, я вкушаю унижение просьбы и оказалась в наихудшем
положении. И каждую ночь я сидела и плакала из-за разлуки с тобой и
из-за того, что я испытала после твоего ухода позор, унижение, несчастье
и ущерб".
И она стала рассказывать Маруфу о том, что с ней случилось, и он,
изумленный, смотрел на нее, и наконец она сказала: "А вчера я целый день
ходила и просила, но никто мне ничего не дал, и когда наступила ночь, я
легла спать без ужина, и меня сжигал голод, и было мне тяжело то, что я
испытала. И я сидела и плакала, и вдруг передо мной появился человек и
сказал: "О женщина, почему ты плачешь?" И я молвила: "У меня был муж,
который тратил на меня и исполнял мои желания, и он исчез, и я не знаю,
куда он девался, и я испытала без него несчастье!" - "А как имя твоего
мужа?" - спросил человек. И я сказала: "Его имя Маруф". И тогда человек
сказал: "Я его знаю. Знай, что твой муж теперь султан в одном городе, и
если ты хочешь, чтобы я тебя доставил к нему, я это сделаю". - "Я под
твоим покровительством и прошу, чтобы ты доставил меня к нему", - сказа-
ла я; и тот человек поднял меня и летел со мной между небом и землей,
пока не доставил меня в этот дворец. И тогда он сказал: "Войди в эту
комнату и увидишь твоего мужа, который спит на ложе". И я вошла и увиде-
ла тебя в этом жилище, а я не думала, что ты меня покинешь, раз я твоя
супруга. Слава Аллаху, который соединил меня с тобой".
"Разве это я тебя покинул? Или это ты меня покинула и все время жало-
валась на меня одному кади за другим? - сказал Маруф. - Ты завершила это
жалобой высшему двору и напустила на меня Абу-Табака из крепости, и я
убежал против воли".
И он стал ей рассказывать о том, что с ним случилось, пока он не сде-
лался султаном и не женился на дочери царя, и рассказал ей, что царевна
умерла и он получил от нее сына, которому семь лет.
И Фатима сказала: "То, что случилось, предопределено великим Аллахом,
и я раскаиваюсь и нахожусь под твоим покровительством. Не покидай меня и
позволь мне есть у тебя хлеб как милостыню". И она до тех пор унижалась
перед ним, пока его сердце не смягчилось, и тогда он сказал: "Раскайся
во зле и живи у меня, и будет тебе лишь то, что тебя порадует, а если
сделаешь чтонибудь дурное, я убью тебя, и я не боюсь никого. И пусть те-
бе не придет на ум жаловаться на меня высшему двору, чтобы за мной пос-
лали Абу-Табака из крепости: я стал султаном, и люди боятся меня, а я
боюсь только великого Аллаха. У меня есть перстень со слугой, и когда я
его тру, является ко мне слуга перстня, по имени Абус-Саадат, и все, что
я от него ни требую, он мне приносит. Если ты хочешь отправиться в твой
город, я дам тебе столько денег, что тебе будет довольно на всю жизнь, и
быстро отошлю тебя в твою страну, а если ты хочешь жить у меня, то я ос-
вобожу для тебя дом и уберу его тебе наилучшим шелком. Я назначу тебе
двадцать невольниц, которые будут тебе служить, и буду выдавать тебе
прекрасные кушанья и роскошные одежды, и ты станешь царицей и будешь
жить в величайшем счастье, пока не умрешь или я не умру. Что ты скажешь
на эти слова?"
И Фатима сказала: "Я хочу остаться с тобой". И затем она поцеловала
Маруфу руку и раскаялась в дурном; и он отвел ей отдельный дом, и пожа-
ловал ей невольниц и евнухов, и она стала царицей.
И сын Маруфа стал ходить к ней и к своему отцу, и мальчик был ей про-
тивен, потому что это был не ее сын; и когда он увидел от нее взгляды
гнева и отвращения, он почувствовал к ней неприязнь и невзлюбил ее.
А Маруф отвлекся любовью к прекрасным невольницам и не думал о своей
жене Фатиме, ведьме, так как она стала седой старухой с безобразной
внешностью, плешивым существом, гаже пятнистой змеи. И к тому же она
обидела его обидой, больше которой нет. И говорит сказавший поговорку:
"Дурное дело пресекает корень желаний и сеет ненависть в земле сердца".
От Аллаха дар того, кто сказал:
Берегись сердца потерять любимых, обидев их, -
Воротить сердца убежавшие - дело трудное.
Ведь, поистине, убежит коль дружба из двух сердец -
Как стекло они, - разбивши их, не склеишь.
А ведь Маруф приютил ее не из-за какого-нибудь похвального качества в
ней, он оказал ей это великодушие, желая угодить великому Аллаху..."
И Дуньязада сказала своей сестре Шахразаде: "Как прекрасны эти слова,
которые захватывают сердце сильнее, чем колдовские взгляды, и как хороши
эти диковинные повести и удивительные рассказы".
И Шахразада воскликнула: "О, куда этому до того, что я расскажу вам в
следующую ночь, если буду жить и царь пощадит меня!"
И когда наступило утро, и засияло светом, и заблистало, у царя расп-
равилась грудь, и он стал ожидать конца рассказа и говорил про себя:
"Клянусь Аллахом, я не убью ее, пока не услышу остаток ее рассказа". И
затем он вышел в место своего суда, и везирь явился, по обычаю, с сава-
ном под мышкой.
И царь провел в суде весь день, а потом он ушел в гарем и вошел к
своей жене Шахразаде, дочери везиря, по своему обычаю..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, первая после тысячи и последняя в книге
Когда же настала ночь, первая после тысячи и последняя в книге, царь
ушел в гарем и вошел к своей жене Шахразаде, дочери везиря.
И ее сестра Дуньязада сказала ей: "Закончи нам рассказ о Маруфе".
И Шахразада ответила: "С любовью и охотой, если позволит царь расска-
зывать".
И царь молвил: "Я позволю тебе рассказывать, так как стремлюсь услы-
шать конец рассказа".
И Шахразада сказала: "Дошло до меня, о царь, что царь Маруф не забо-
тился о своей жене ради совокупления, а кормил ее, только стремясь к ли-
ку великого Аллаха. И когда она увидела, что он воздерживается от сбли-
жения с нею и занят другими женщинами, она возненавидела его, и одолела
ее ревность. И Иблис нашептал ей, чтобы она взяла у него перстень, и
убила бы его, и сделалась бы царицей вместо него. И в одну ночь из ночей
она вышла и пошла из своего дворца, направляясь в тот дворец, где был ее
муж, царь Маруф. И случилось, по предопределенному делу и предначертан-
ной судьбе, что Маруф лежал с одной из своих любимиц, красивой и прек-
расной, стройной и соразмерной. А от великого благочестия он снимал с
пальца перстень, когда хотел совокупиться, из уважения к благородным
именам, на нем написанным, и надевал его только будучи чистым. И его же-
на Фатима, ведьма, вышла из своего помещения после того, как узнала, что
Маруф, когда совокупляется, снимает перстень и оставляет его на подушке,
пока не станет чистым. И у него был обычай: после того как совокупится,
приказывать наложнице уйти от него, так как он боялся за перстень. А
когда он входил в баню, то запирал дверь своего дворца, а вернувшись из
бани, он брал перстень и надевал его, и после этого всякий входил во
дворец без запрета.
И Фатима узнала все это и вышла ночью, чтобы войти во дворец к Мару-
фу, когда он будет погружен в сон, и украсть перстень так, чтобы он ее
не видел. А когда она вышла, сын царя в ту самую минуту входил в дом от-
дохновения, чтобы исполнить нужду, без огня, и он сел в темноте на доски
в доме отдохновения и оставил дверь открытой. И когда Фатима вышла из
своего дворца, он увидел, что она торопливо идет ко дворцу его отца, и
сказал в душе: "Посмотреть бы, для чего эта колдунья вышла из своего
дворца во мраке ночи? Я вижу, что она направляется во дворец моего отца.
Этому делу непременно должна быть причина".
И он вышел и пошел сзади Фатимы, идя за ней следом, так что она его
не видела. А у него был короткий меч из стали, и он всегда входил в ди-
ван своего отца, подпоясанный этим мечом, так как он дорожил им; и когда
его отец видел его, он смеялся над ним и говорил: "Воля Аллаха! Поисти-
не, твой меч большой, о дитя мое, но ты не ходил с ним на войну и не от-
рубал им голову!" И его сын говорил ему: "Я непременно отрублю голову,
которая будет заслуживать отсечения". И его отец смеялся, слыша его сло-
ва.
И когда мальчик пошел за женой своего отца, он вытащил меч из ножен и
следовал за нею, пока она не вошла во дворец. И тогда он остановился,
поджидая ее у дверей дворца, и стал на нее смотреть. И увидев, что она
ищет и говорит: "Куда это он положил перстень", он понял, что Фатима
ищет перстень. И выждал до тех пор, пока она нашла перстень и воскликну-
ла: "Вот он!" И, подняв его, хотела выйти.
И тогда он спрятался за дверями, а Фатима, выйдя из дверей, посмотре-
ла на перстень, повернула его в руке и хотела его потереть, но тут
мальчик поднял руку с мечом и ударил ее по шее, и Фатима вскрикнула еди-
ным криком и упала убитая.
И Маруф проснулся, и увидел, что его жена лежит и ее кровь течет, а
его сын стоит с обнаженным мечом в руке, и спросил: "Что это, о дитя
мое?" И мальчик ответил: "О батюшка, сколько раз ты мне говорил: "Твой
меч большой, но ты не ходил с ним на войну и не отрубал им голову". А я
говорил тебе: "Я непременно отрублю им голову, заслуживающую отсечения".
И вот теперь отрубил им для тебя голову, заслуживающую отсечения".
И он рассказал ему историю с Фатимой, и Маруф стал искать перстень,
но не увидел его, и он до тех пор лежал на теле Фатимы, пока не увидел,
что ее рука сжимает перстень. И тогда он взял перстень из ее руки и ска-
зал мальчику: "Ты мой сын, без сомнения и наверное! Да избавит тебя Ал-
лах от беды в здешней жизни и в будущей, как ты избавил меня от этой
скверной женщины. Ее старания привели ее к гибели, и от Аллаха дар того,
кто сказал:
Коль помощь Аллаха мужа будет поддерживать,
Достигнет желанного во всех он делах своих.
А если Аллаха помощь юноше не дана,
То первое, что вредит ему, это труд его.
Потом царь Маруф крикнул своих приближенных, и они поспешно пришли к
нему, и тогда он рассказал им о том, что сделала его жена Фатима,
ведьма, и приказал им взять ее и положить в какое-нибудь место до утра,
- и они сделали так, как он им приказал.
А потом Маруф поручил ее нескольким слугам, и они обмыли ее, и завер-
нули в саван, и ей сделали могилу и похоронили ее, и ее прибытие из Мис-
ра привело ее прямо в могилу. От Аллаха дар того, кто сказал:
Прошли мы путем, начертанным нам от века,
А тот, кому начертан путь, пройдет им.
Кто смерть найдет в стране определенной,
Тот умереть в другой стране не может.
А как прекрасны слова поэта:
Не знаю я, когда направлюсь в землю,
Желая блага, что меня постигнет
Добро ль, к которому стремлюсь упорно,
Иль зло, которое ко мне стремится.
И затем царь Маруф послал отыскать того человека, пахаря, у которого
он был гостем, когда убежал; и когда пахарь явился, он сделал его вези-
рем правой стороны и своим советником. И он узнал, что у пахаря есть
дочь, редкостно красивая и прекрасная, благородная по качествам, почтен-
ного происхождения и высокого рода, и женился на ней, а через некоторое
время он женил своего сына, и они прожили некий срок в приятнейшей жиз-
ни, и время их было безоблачно, и приятны были им радости, пока не приш-
ла к ним Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний, опусто-
шающая населенные дома и делающая сиротами сыновей и дочерей. Хвала же
живому, который не умирает и в чьей руке ключи видимого и невидимого
царства".
|
