 |
|
Рассказывают также, о царь, что Исхакибн Ибрахим, мосулец, говорил:
"Однажды вечером был я у себя в доме, а случилось это в зимнее время, и
развернулись облака, и дожди громоздились друг на друге и капали, словно
из дыр бурдюков. И отказался шедший и приходящий ходить по дорогам из-за
дождей и грязи, и у меня стеснилась грудь, так как не приходил ко мне
никто из друзей и я не мог к ним пойти из-за большой грязи и слякоти. И
я сказал слуге: "Принеси чего-нибудь, чем бы я мог заняться". И он при-
нес мне кушаний и напитков, но они показались мне горькими, так как не
было со мною никого, кто бы меня развлек, и я все время выглядывал из
окон и смотрел на дороги, пока не пришла ночь. И тогда я вспомнил не-
вольницу, принадлежавшую одному из сыновей альМахди [580] которую я любил
(а она умела петь и извлекать звуки из музыкальных инструментов), и ска-
зал себе: "Если бы была она сегодня вечером у нас, моя радость была бы
полной и сократились бы ночь, думы и беспокойство". И вдруг кто-то пос-
тучал в ворота и спросил: "Войдет ли любимый, что стоит у дверей?" И я
сказал себе: "Может быть, дерево желания принесло плоды?"
И я подошел к воротам, и вдруг оказалось, что это моя подруга и на
ней был зеленый плащ, в который она завернулась, а на голове парчовая
повязка, предохранявшая от дождя. И она до колен утопала в грязи, и вся
ее одежда пропиталась водой из сточных труб, и была она как бы вылита в
дивной форме [581].
"О госпожа моя, - спросил я ее, - что привело тебя в такую непогоду?"
И девушка ответила: "Твой посланный пришел ко мне и описал, какова твоя
любовь и тоска, и мне оставалось только поспешить к тебе". И я удивился
этому..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот девяносто шестая ночь
Когда же настала шестьсот девяносто шестая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что, когда девушка пришла и постучала в во-
рота Исхака, он вышел к ней и спросил: "О госпожа, что привело тебя в
непогоду?" И девушка ответила: "Твой посланный пришел ко мне и описал,
какова твоя любовь и тоска, и мне оставалось только поспешить к тебе".
"И я удивился этому, но мне не хотелось сказать ей: "Я никого к тебе
не посылал". И воскликнул: "Слава Аллаху за то, что он соединил нас пос-
ле мук ожидания, которые я вынес, и если бы ты заставила меня прождать
еще минуту, я должен был бы сам бежать к тебе: я по тебе тоскую и очень
тебя люблю".
И затем я сказал слуге: "Подай воды!" И он принес котелок с горячей
водой, чтобы девушка привела себя в порядок, и я велел ему лить воду ей
на ноги, и сам принялся их мыть, а затем я приказал подать платье из
роскошнейших одежд и одел девушку, после того как она сняла то, что на
ней было. И мы сели, и я велел подать кушанья, но девушка отказалась от
них, и я спросил: "Есть ли у тебя охота к питью?" И она отвечала: "Да!"
- и выпила несколько кубков и спросила: "Кто будет петь?" - "Я, о госпо-
жа", - ответил я. И девушка сказала: "Не хочу!" - "Кто-нибудь из моих
невольниц", - сказал я. И девушка воскликнула: "Не желаю!" И я сказал:
"Спой сама!" - но она молвила: "И я тоже не стану!" - "Кто же будет тебе
петь?" - спросил я. И девушка молвила: "Выйди поищи, кто мне смог бы
петь".
И я вышел, из покорности ей, но не имел надежды и был уверен, что ни-
кого не найду в такое время. И я шел до тех пор, пока не дошел до площа-
ди, и вдруг увидел слепого, который тыкал своей палкой в землю и гово-
рил: "Да не воздаст Аллах тем, у кого я был, добром! Когда я пел, они не
слушали, а когда молчал, они надо мной смеялись". - "Ты певец?" - спро-
сил я его. И он ответил: "Да". И тогда я сказал: "Не желаешь ли ты за-
кончить вечер у нас и развлечь нас?" - "Если хочешь, возьми меня за ру-
ку", - оказал он. И я взял его за руку и пошел к дому. "О госпожа, -
сказал я девушке, - я привел слепого певца, мы будем им наслаждаться, и
он нас не увидит". - "Ко мне его!" - воскликнула она. И я ввел слепого и
предложил ему кушанья, и он поел немного и вымыл руки, и затем я подал
ему вино, и он выпил три кубка. "Кто ты будешь?" - спросил он потом. И я
ответил: "Исхак, сын Ибрахима мосульского". И тогда слепой сказал: "Я
слышал о тебе, и теперь радуюсь, что разделил с тобой трапезу". - "О
господин, - сказал я, - я радуюсь твоей радости". И слепец молвил: "Спой
мне, о Исхак". И я взял лютню, дурачась, и сказал: "Слушаю и повинуюсь!"
И когда я спел и песня окончилась, слепец сказал: "О Исхак, ты близок к
тому, чтобы быть певцом!" И душа моя показалась мне ничтожной, и я отки-
нул лютню. "Разве нет у тебя никого, кто бы хорошо пел?" - "спросил сле-
пец. "У меня есть невольница", - ответил я. И слепец сказал: "Прикажи ей
спеть". - "А ты споешь, когда удостоверишься в том, как она поет?" -
спросил я. И слепец сказал: "Да!"
И когда: девушка спела, слепец воскликнул: "Нет, ты не показала ника-
кого искусства!" И девушка откинула лютню, разгневанная, и сказала: "То,
что у нас было, мы отдали, и если у тебя есть что-нибудь, окажи нам этим
милость.). - "Подайте мне лютню, которой не касалась рука", - сказал
слепец.
И я велел слуге принести новую лютню, и слепец настроил ее и заиграл
ни незнакомый лад и начал петь, говоря, такое двустишие:
"Летел, рассекая мрак, - а ночь так длинна была -
Любимый, который знал часы посещения.
И вот нас встревожили привет и слова его:
"Войдет ли возлюбленный, стоящий у ваших врат?"
И девушка взглянула на меня искоса и сказала: "Тайну, которая была
между нами, твоя грудь не сумела удержать даже и часа - ты поверил ее
этому человеку".
И я стал ей клясться и извиняться перед ней и принялся целовать ей
руки, щекотать ей груди и кусать щеки, пока она не засмеялась. И потом я
обратился к слепому и сказал ему: "Спой, о господин".
И слепец взял лютню и пропел такие два стиха:
"Красавиц я посещал не редко, и часто я
Касался рукою пальцев, ярко окрашенных.
Гранаты я щекотал груди и покусывал
Округлое яблоко прекрасной щеки ее".
"О госпожа, кто его осведомил о том, что мы делали?" - спросил я, и
девушка сказала: "Твоя правда!"
А потом мы отошли от слепого в сторону. И он сказал: "Я хочу помо-
читься!" И я крикнул: "Эй, слуга, возьми свечку и иди впереди".
И слепой вышел и задержался, и мы пошли его искать, но не нашли, и
оказалось, что ворота заперты и ключи в кладовой. И не знали мы, на небо
он поднялся или под землю опустился, и понял я тогда, что это - Иблис и
что он был для меня сводником.
И потом девушка ушла, и я вспомнил слова Абу-Новаса, который сказал
такие два стиха:
"Дивлюсь Иблису я с его гордостью
И мерзостью, которую он творит!
Из гордости не пал пред Адамом он,
И сводником он стал для детей его".
|
