 |
|
Рассказывают также, что Хинд, дочь анНумана, была прекраснейшей жен-
щиной своего времени. И ее красоту и прелесть описали альХаджжаджу, и он
посватался за нее, не пожалев для нее больших денег, и женился на ней,
обязавшись дать ей, кроме приданого, еще двести тысяч дирхемов. И он во-
шел к ней и оставался с ней долгое время, а затем, в какой-то день, он
вошел к ней, когда она смотрела на свое лицо в зеркало и говорила:
"Поистине Хинд всегда была кобылицею
Арабской, породистой, и вот ее мул покрыл.
Кобылу когда родит - от господа дар ее,
А если родится мул, то мул и принес его".
И когда аль-Хаджжадж услышал это" он ушел обратно и больше не входил
к Хинд, а она не знала, что он ее слышал. И аль-Хаджжадж пожелал развес-
тись с нею и послал к ней Абд-Аллаха ибн Тахира, чтобы тот ее с ним раз-
вел. И Аод-Адлах ибн Тахир вошел к Хинд и сказал: "Говорит тебе
аль-Хаджжадж абу-Мухаммед, что за ним осталось для тебя от приданого
двести тысяч дирхемов. Вот они здесь со мной, и он уполномочил меня на
развод". - "Знай, о ибн Тахир, - сказала Хинд, - что мы были вместе, и,
клянусь Аллахом, я ни одного дня ему не радовалась, а если мы расстанем-
ся, то, клянусь Аллахом, я никогда не буду горевать. А эти двести тысяч
- дирхемов - подарок тебе за мое освобождение от сакифской собаки" [560].
А после этого дошла эта история до повелителя правоверных Абд-аль-Ме-
лика ибн Мервана [561], и ему описали ее прелесть и красоту, и стройность
ее стана, и нежность ее речей, и ее любовные взгляды, и он послал к ней,
чтобы за нее посвататься..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот восемьдесят вторая ночь
Когда же настала шестьсот восемьдесят вторая ночь, она сказала: "Дош-
ло до меня, о счастливый царь, что повелитель правоверных Абдаль-Мелик
ибн Мерван, когда дошла до него весть о красоте этой женщины и ее пре-
лести, послал к ней, чтобы за нее посвататься. И она прислала ему
письмо, в котором говорила после хвалы Аллаху и молитвы за пророка его
Мухаммеда (да благословит его Аллах и да приветствует): "Знай, о повели-
тель правоверных, что пес лакал в сосуде".
И когда повелитель правоверных прочитал ее письмо, он посмеялся ее
словам и написал ей слова пророка (да благословит его Аллах и да при-
ветствует!): "Когда полакает пес в сосуде кого-нибудь из вас, пусть вы-
моет его одна из них песком семижды." - И прибавил: - "Смой грязь с мес-
та употребления".
И когда Хинд увидела, что написал повелитель правоверных, ей нельзя
было ему прекословить, и она написала ему после хвалы Аллаху великому:
"Знай, о повелитель правоверных, что я соглашусь на брачный договор
только при условии. А если ты спросишь: "Какое это условие?" - я скажу:
"Пусть аль-Хаджжадж ведет мои носилки в тот город, где ты находишься, и
пусть он будет босой и в той одежде, которую носит".
И когда Абд-аль-Мелик прочитал это письмо, он засмеялся сильным и
громким смехом и послал к аль-Хаджжаджу, приказывая ему это сделать, и
аль-Хаджжадж, прочитав послание правителя правоверных, согласился, не
прекословя, и исполнил его приказание. И потом альХаджжадж послал к
Хинд, приказывая ей собираться, и она собралась и села на носилки, и
аль-Хаджжадж ехал со своей свитой, пока не подъехал к воротам Хинд. И
когда Хинд поехала в носилках и поехали вокруг рее невольницы и евнухи,
аль-Хаджжадж спешился, босой, взял верблюда за узду и повел его. И он
шел с Хинд, и та потешалась над ним и насмехалась и смеялась вместе со
своей банщицей и невольницами, а потом она сказала своей банщице: "От-
кинь занавеску носилок!" И банщица откинула занавеску, и Хинд оказалась
лицом к лицу с альХаджжаджем, и она начала над ним смеяться. И альХадж-
жадж произнес такой стих:
"И если смеешься ты, о Хинд, то ведь ночью я
Не раз оставлял тебя без сна и в рыданьях",
А Хинд отвечала ему таким двустишием:
"Не думаем мы, когда мы душу спасли и жизнь,
О том, что утратили из благ и богатства мы.
Богатства нажить легко, и слава вернется вновь,
Когда исцелится муж от хвори и гибели".
И она смеялась и играла, пока не приблизилась к городу халифа, а при-
быв в этот город, она бросила на землю динар и сказала аль-Хаджжаджу: "О
верблюжатник, у нас упал дирхем; посмотри, где он, и подай его нам". И
альХаджжадж посмотрел на землю и увидел только динар и сказал женщине:
"Это динар". - "Нет, это дирхем", - сказала Хинд. "Нет, динар", - сказал
аль-Хаджжадж. И Хинд воскликнула: "Хвала Аллаху, который дал нам вместо
павшего дирхема динар [562]. Подай нам его!" И аль-Хаджжаджу стало стыдно.
И потом он доставил Хинд во дворец повелителя правоверных Абд-аль-Мелика
ибн Мервана, и она вошла к нему и была его любимицей..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот восемьдесят третья ночь
Когда же настала шестьсот восемьдесят третья ночь, она сказала: "Дош-
ло до меня, что Хинд, дочь ан-Нумана, стала любимицей повелителя право-
верных, но это не удивительней" чем история об Икраме и Хуэейме.
|
