 |
|
Рассказывают также, что аль-Амин, брат аль-Мамуна, пришел в дом свое-
го дяди Ибрахима ибн АльМахди и увидал там невольницу, игравшую на лют-
не, - а она была из прекраснейших женщин. И склонилось к ней сердце
аль-Амина, и это стало ясно по его виду для дяди его Ибрахима. И когда
это стало ему ясно до его состоянию, он послал к нему эту девушку с рос-
кошными одеждами и дорогими камнями. И, увидев ее, альАмин подумал, что
его дядя Ибрахим познал ее, и сделалось ему уединение с ней из-за этого
ненавистно, и он принял то, что было с нею из подарков, и возвратил ему
девушку.
И Ибрахим узнал об этом от кого-то из евнухов и взял рубашку из выши-
той материи, написал на ее подоле золотом такие два стиха:
Клянусь я тем, перед кем все лбы падают,
Не знаю я, под одеждой что есть у ней.
И уст ее не познал я и мысленно,
И были одни лишь речи и взгляды глаз.
А затем он надел эту рубашку на девушку и дал ей лютню и послал ее к
аль-Амину второй раз, и, войдя к нему, девушка облобызала землю меж рук
халифа и настроила лютню и пропела под нее такие два стиха:
"Завесу ты поднял с души, дар вернув,
И всем ты открыл, что расстался со мной.
Но если не любишь того, что прошло
Отдай халифату минувшее в дар".
А когда она окончила свои стихи, аль-Амин посмотрел на нее и увидеть
то, что было на подоле рубашки, и ее мог он владеть своей душой..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Четыреста девятнадцатая ночь
Когда же настала четыреста девятнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что альАмин посмотрел на девушку и увидел то,
что было на подоле рубашки. И он не мог владеть своей душой, и приблизил
к себе девушку и поцеловал ее, и отвел ей комнату из числа комнат, и
поблагодарил дядю своего Ибрахима, и пожаловал ему управление арРеем.
|
