 |
|
Рассказывают, что Дибиль аль-Хуэаи [420] говорил: "Я сидел у ворот
квартала аль-Карх, и прошла мимо меня невольница, лучше которой и строй-
нее станом я не видывал, и она изгибалась на ходу и, изгибаясь, пленяла
смотрящих. И когда мой взор упад на нее, мною овладело искушение, и душа
моя задрожала, и я почувствовал, что сердце вылетает у меня из груди, и
я произнес, намекая на нее, такой стих:
"Глаза мои слезы льют струею,
И сон моих век стеснен тоскою".
И девушка посмотрела на меня и отвернула лицо и быстро ответила мне
таким стихом:
"То мало для тех, кого призвали,
Взглянув на них, взоры глаз истомных".
И она ошеломила меня быстротой своего ответа и красотой речи, и я
сказал ей во второй раз такой стих:
"Но будет ли царь мой мягок сердцем
К тому, чья слеза струею льется?"
И девушка быстро ответила мне, без промедления, таким стихом:
"Коль хочешь от нас любви добиться, -
Любовь между нами долг взаимный".
И в мои уши не проникало ничего слаще этих слов, и я не видел лица
ярче ее лица. И я переменил в стихотворении рифму, чтобы испытать ее, и,
дивясь ее словам, сказал ей такой стих:
"Как посмотришь ты, не порадует ли время
Единением, не сведет ли страсть со страстью?"
И девушка улыбнулась (а я не видел рта прекраснее, чем у нее, и уст,
слаще ее уст) и быстро, без промедления, ответила мне таким стихом:
"Что же времени до суда меж нами, скажи ты мне?
Ты - время сам и встречей нас обрадуй".
И я быстро поднялся и стал целовать ей руки и оказал: "Я не думал,
что время подарит мне такой случай. Идя же до моим следам без приказа и
не испытывай отвращения, но по своей милости и из жалости ко мне".
И затем я подошел, и она пошла сзади, но у меня не было в то время
жилища, где я согласился бы встретиться с такой, как она. А Муслим ибн
аль-Валид [421] был моим другом, и у него было хорошее жилище, и я напра-
вился к нему. И когда я постучал в ворота, он вышел, и я приветствовал
его и сказал:
"Для подобного времени приберегают друзей!" А он ответил мне: "С лю-
бовью и удовольствием! Входите!"
И мы вошли и увидели, что Муслим ибн аль-Валид в денежном затрудне-
нии, и он дал мне платок и сказал: "Отнеси его на рынок и продай и
возьми, что нужно из кушаний и другого!"
И я поспешно отправился на рынок и продал платок и взял то, что было
нам нужно из кушаний и прочего, а потом вернулся и увидел, что Муслим
уже уединился с этой женщиной в погребе. И когда Муслим услышал меня, он
подскочил ко мне и воскликнул: "Да воздаст тебе Аллах тем же, о Абу-Али,
за ту милость, которую ты мне оказал, я да встретит тебя его награда, и
да сделает это Аллах добрым делом из твоих добрых дел в день воскресе-
ния".
А потом он принял от меня кушанья и напитки и закрыл ворота перед мо-
им лицом. И слова его разгневали меня, и я не знал, что делать, а он
стоял за воротами и трясся от радости. И, увидав меня в таком состоянии,
он сказал: "Ради моей жизни, о Абу-Али, кто это произнес такой стих:
Спал я с нею, товарищ мой спал поодаль,
Телом чистый, но сердцем он осквернился".
И мой гнев на него усилился, и я отвечал: "Это тот, кто сказал такой
стих:
Это тот, кто раз тысячу был рогатым,
Чьи рога возвышаются над Манафом" [422].
И потом я принялся его ругать и бранить за его безобразное дело и ма-
лое благородство, а он молчал и не говорил, а когда я кончил его бра-
нить, он улыбнулся и сказал: "Горе тебе, дурак! Ты вступил в мое жилище,
продал мой платок и истратил мои деньги. На кого же ты сердишься, о
сводник?"
И он оставил меня и ушел к женщине, а я сказал: "Клянусь Аллахом, ты
прав, относя меня к дуракам и сводникам!" И потом я ушел от его ворот в
великой заботе, и ее след остается новым в моем сердце до сегодняшнего
дня. И я не получил той женщины и не слышал о ней вестей".
|
