 |
|
Рассказывают также про Мусаба ибн аз-Зубейра, что он нашел АЗЗУ в
аль-Медине (а она была из разумнейших женщин) и сказал ей: "Я намерен
жениться на Аише, дочери Тальхи, и мне хочется, чтобы ты пошла к ней и
посмотрела, какова ее наружность".
И Азза пошла к ней и потом вернулась к Мусабу и сказала: "Я видела
лицо прекраснее, чем здоровье. У нее большие глаза, под которыми нос с
горбинкой, и овальные щеки, и рот, подобный плоду граната, и шея, точно
серебряный кувшин, а под всем этим грудь с сосками, подобными двум гра-
натам, и под нею втянутый живот с пупком, точно шкатулка из слоновой
кости, а зад у нее, как кучка песку, и плотные бедра, и голени, подобные
двум мраморным столбам, но я только видела, что ее ноги велики. Ты бу-
дешь проводить с ней время в минуту нужды".
И когда Азза приписала Аише такие качества, Мусаб женился на ней и
вошел к ней..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста восемьдесят седьмая ночь
Когда же настала триста восемьдесят седьмая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что, когда Азза приписала Аише, дочери
Тальхи, такие качества, Мусуб женился на ней и вошел к ней. А потом Азза
позвала Аишу и корейшитских [405] женщин к себе домой и пропела (а Мусаб
стоял тут же) такие стихи:
"И женщин уста издают аромат,
Сладка их улыбка и их поцелуй,
Вкусила лишь мысли свои я о нем,
Но судят за мысли ведь судьи у нас"
А в ночь, когда Мусаб входил к ней, он ушел от нее только после семи
раз, и его встретила одна из его вольноотпущенниц, когда он проснулся
утром, и сказала: "Я выкуп за тебя! Ты был совершенен во всем, даже в
этом".
А одна женщина говорила: "Я была у Аиши, дочери Тальхи, и вошел ее
муж, и Аишу потянуло к нему, и он упал на нее, а она начала храпеть и
стала делать движения чудесные, невиданные и диковинные, а я слушала. А
когда он вышел от нее, я сказала: "Как ты можешь это делать при твоем
благородстве, происхождении и положении, когда я у тебя в доме?" И она
отвечала: "Женщина делает для своего мужа какие только может волнующие,
диковинные движения, что же ты в этом порицаешь?" - "Лучше, чтобы это
было ночью", - сказала я. И она отвечала: "Так днем бывает, а ночью я
делаю еще большее, так как, когда мой муж меня видит, в нем начинает
двигаться страсть и поднимается похоть, и он тянется ко мне, а я ему по-
слушна, и бывает то, что ты видишь".
Дошло до меня, что Абу-ль-Асвад купил невольницу косоглазую, из мест-
ных уроженок, и был доволен ею. И его родные стали порицать ее перед
ним, и Абу-ль-Асвад удивился им и, подняв ладони кверху, произнес такие
два стиха:
"Ее предо мной бранят, хотя в ней порока нет,
Вот только в глазах ее как будто бы пятнышко.
Но если в глазах ее и есть порок, то она
Стройна в верхней части тела и тяжела внизу".
|
