 |
|
И Шахразада сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что был в
древние времена и минувшие века и столетия в одном китайском городе
портной, широкий на руку и любивший веселье и развлечения. Он выходил
иногда вместе со своей женой на гулянье; и вот однажды они вышли в нача-
ле дня и, возвращаясь на исходе его, к вечеру, в свое жилище, увидели на
дороге горбуна, вид которого мог рассмешить огорченного и разогнать за-
боту опечаленного. Портной и его жена подошли посмотреть на него и затем
пригласили его пойти с ними в их дом и разделить в этот вечер их трапе-
зу; и горбун согласился и пошел к ни ч.
И портной вышел на рынок (а подошла уже ночь) и купил жареной рыбы,
хлеба, лимон и творогу, чтобы полакомиться, и, придя, положил рыбу перед
горбуном. И они стали есть, и жена портного взяла большой кусок рыбы и
положила его в рот горбуну, и закрыла ему рот рукой, и сказала: "Клянусь
Аллахом, ты съешь этот кусок Зараз, одним духом, и я не дам тебе времени
прожевать!"
И горбун проглотил кусок, и в куске была крепкая кость, которая заст-
ряла у него в горле, - и так как срок его жизни кончился, он умер..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двадцать пятая ночь
Когда же настала двадцать пятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о
счастливый царь, что жена портного положила горбуну в рот кусок рыбы, и
так как его срок окончился, он тотчас же умер.
И портной воскликнул: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха! Бедняга!
Смерть пришла к нему именно так, через наши руки!" А жена его сказала:
"Что значит это промедление? Разве не слышал ты слов сказавшего:
Зачем утешать себя я стану немыслимым,
Теперь уж не встречу я друзей, чтоб беду снести.
И как на огне сидеть, еще не пожухнувшем!
Клянусь, на огнях сидеть - пропащее дело!"
"А что же мне делать?" - спросил ее муж; и она сказала: "Встань,
возьми его на руки и накрой шелковым платком, и я пойду впереди, а ты
сзади, сейчас же, вечером, и ты говори: "Это мой ребенок, а вот это -
его мать; мы идем к лекарю, чтобы он посмотрел его". Услышав эти слова,
портной встал и понес горбуна на руках, и жена его говорила: "Дитятко,
спаси тебя Аллах! Что у тебя болит и в каком месте тебя поразила оспа?"
И всякий, кто видел их, говорил: "С ними больной ребенок". И они все шли
и спрашивали, где дом лекаря, и им указали дом врача-еврея; и они посту-
чали в ворота, и к ним спустилась черная невольница и открыла ворота и
посмотрела - и вдруг видит: у ворот человек, который несет ребенка, и с
ним женщина. "В чем дело?" - спросила невольница; и жена портного сказа-
ла: "С нами маленький, и мы хотим, чтобы врач его посмотрел. Возьми эту
четверть динара и отдай ее твоему господину - пусть он сойдет вниз и
посмотрит моего ребенка: на него напала болезнь". И невольница пошла на-
верх, а жена портного вошла за порог и сказала мужу: "Оставь горбуна
здесь, и будем спасать наши души".
И портной поставил горбуна, прислонив его к стене, и вышел вместе со
своей женой, а невольница вошла к еврею и сказала: "У ворот человек с
каким-то больным, и с ним женщина. Они мне дали для тебя четверть дина-
ра, чтобы ты спустился, посмотрел его и прописал ему что-нибудь подходя-
щее". И евреи, увидав четверть динара, обрадовался и поспешно встал и
сошел вниз в темноте, - и едва ступил ногой на землю, как наткнулся на
горбуна, который был мертв. И он воскликнул: "О великий! О Моисей и де-
сять заповедей! О Ааросни Иисус, сын Ну на! Я, кажется, наткнулся на
этого больного, и он упал вниз и умер. Как же я вынесу из дома убитого?"
И он понес горбуна и вошел с ним в дом и сообщил об этом своей жене; а
она сказала: "Чего же ты сидишь? Если ты просидишь здесь до того, как
взойдет день, пропали наши души, и моя и твоя. Поднимемся с ним на крышу
и кинем его в дом нашего соседа-мусульманина". А соседом еврея был надс-
мотрщик, начальник кухни султана, и он часто приносил домой сало, и его
съедали кошки и мыши, а если попадался хороший курдюк, собаки спускались
с крыш и утаскивали его, и они очень вредили надсмотрщику, портя все,
что он приносил.
И вот еврей и его жена поднялись на крышу, неся горбатого, и опустили
его на землю. Они оставили его, прислонив вплотную к стене, и, спустив
его, ушли; и не успели они опустить горбуна, как надсмотрщик подошел к
дому и отпер его и вошел с зажженной свечкой. Войдя в дом, он увидел че-
ловека, стоящего в углу, под вытяжной трубой, и сказал: "Ох, хорошо,
клянусь Аллахом! Тот, кто крадет мои запасы, - оказывается, человек!" И,
обернувшись к нему, надсмотрщик воскликнул: "Это мясо и сало таскаешь
ты, а я думал, что это дело кошек и собак! Я перебил всех кошек и собак
на улице и взял на себя из-за них грех, а ты, оказывается, спускаешься с
крыши". И, схватив большой молоток, он взмахнул им и подошел к горбуну и
ударил его в грудь - и увидал, что горбун умер. И надсмотрщик опечалился
и воскликнул: "Нет, мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, велико-
го!" Он испугался за себя и сказал: "Прокляни Аллах сало и курдюки! И
как это гибель этого человека совершилась от моей руки". А потом он
взглянул на него - и видит: это горбатый. "Мало того, что ты горбун, ты
стал еще вором и крадешь мясо и сало! - воскликнул надсмотрщик. - О пок-
ровитель, накрой меня своим благим покровом!" И он поднял горбуна на
плечи и вышел с ним из дому на исходе ночи и нес его до начала рынка, а
там он поставил его возле лавки у проулка и бросил его и ушел.
И вдруг появился христианин, маклер султана. Он был пьян и вышел, от-
правляясь в баню, так как хмель подсказал ему, что утреня близко; и он
шел покачиваясь, пока не приблизился к горбуну. Он присел напротив него
помочиться и вдруг бросил взгляд - и видит: кто-то стоит. А у христиани-
на в начале этого вечера утащили тюрбан, и, увидя стоящего горбуна, он
подумал, что тот хочет стянуть его тюрбан, и сжал кулак и ударил его по
шее. И горбун упал на землю, и христианин кликнул сторожа рынка и от
сильного опьянения бросился на горбуна и стал бить его кулаком и душить.
И сторож пришел и увидал, что христианин стоит коленями на мусульманине
и колотит его, и спросил: "Что такое с ним?" - "Он хотел утащить мой тю-
рбан", - отвечал христианин. "Встань, оставь его", - сказал сторож; и
христианин поднялся, а сторож подошел к горбуну и увидал, что он мерт-
вый, и воскликнул: "Клянусь Аллахом, хорошо! Христианин убивает му-
сульманина!" Затем сторож схватил христианина и, связав ему руки, привел
его в дочевали, а христианин говорил про себя: "О мессия, о дева, как
это я убил его, и как быстро он умер, от одного удара!" - И хмель исчез,
и пришло раздумье.
И маклер-христианин и горбун провели ночь, до утра, в доме вали, а
утром вали пришел и велел повесить убийцу и приказал палачу кричать об
этом. И для христианина сделали виселицу и поставили его под нею, и па-
лач подошел и накинул на шею христианина веревку и хотел повесть его,
как вдруг надсмотрщик прошел сквозь толпу и увидал христианина, которого
собирались вешать, и он растолкал народ и крикнул палачу: "Не надо, это
я убил его".
"За что же ты его убил?" - спросил надсмотрщика вали. И тот ответил:
"Вчера вечером я пришел домой и увидел, что он спустился по трубе и ук-
рал мои припасы, и тогда я ударил его молотком в грудь, и он умер, и я
снес его на рынок и поставил его в таком-то месте у такого-то проулка...
- И он воскликнул: Недостаточно мне убить мусульманина, чтобы я еще убил
христианина! Не вешай никого, кроме меня!" И вали, услышав эти слова
надсмотрщика, отпустил маклера-христианина и сказал палачу: "Повесь это-
го, согласно его признанию".
И палач снял веревку с шеи христианина и накинул ее на шею надсмотр-
щика: он поставил его под виселицей и хотел повесить, но вдруг врач-ев-
рей прошел сквозь толпу и закричал людям и палачу: "Не надо! Это я один
убил его вчера вечером. Я был дома, и вдруг в ворота постучали мужчина и
женщина, и с ними был этот горбун, больной. Они дали моей невольнице
четверть динара, и она сообщила мне об этом и отдала мне деньги, а муж-
чина и женщина внесли горбуна в дом и положили его на лестницу и ушли. И
я спустился, чтобы посмотреть, и наткнулся на него в темноте, и он упал
с верху лестницы и тотчас же умер. И мы с женой взяли его и поднялись на
крышу (а дом этого надсмотрщика - рядом с моим домом) и спустили его,
мертвого, в вытяжную трубу в доме надсмотрщика; и когда надсмотрщик при-
шел, он увидел горбуна в своем доме и предположил, что это вор, и ударил
его молотком, и горбун упал на землю, и надсмотрщик подумал, что убил
его. Мало мне разве убить мусульманина неумышленно, чтобы я взял на свою
ответственность жизнь другого мусульманина умышленно!"
Услышав слова еврея, вали сказал палачу: "Отпусти - надсмотрщика и
повесь еврея". И палач взял еврея и положил веревку ему на шею, но вдруг
портной прошел сквозь толпу и крикнул: "Не надо! Его убил не кто иной,
как я! Я днем гулял и пришел к вечеру и увидал этого пьяного горбуна, у
которого был бубен, и он пел под него. Я пригласил его и привел к себе
домой, и купил рыбы, и мы сели есть; и моя жена взяла кусок рыбы, поло-
жила его горбуну в рот и всунула ему в горло, но кость стала ему поперек
горла, и он тотчас же умер. И мы с женой взяли его и принесли к дому ев-
рея, и девушка спустилась и открыла нам ворота, и я сказал ей: "Скажи
твоему господину: у ворот мужчина и женщина, и с ними больной, - поди
посмотри его". И я дал ей четверть динара, и она пошла к своему господи-
ну, а я внес горбуна на верх лестницы, поставил его и ушел вместе с же-
ной; а еврей спустился и наткнулся на горбуна - и решил, что он убил
его". И портной спросил еврея: "Правда?" И тот сказал:
"Да!" И тогда портной обратился к вали и сказал: "Отпусти еврея и по-
весь меня". И вали, услышав его слова, изумился происшествию с этим гор-
батым и воскликнул:
"Поистине, такое дело записывают в книгах! - А потом он сказал пала-
чу: Отпусти еврея и повесь портного, по его признанию". И палач подвел
его и сказал: "Мы устали - одного подводим, другого отводим, а никого не
вешают", - и накинул веревку на шею портного.
Вот что было с этими. Что же касается горбуна, то он, говорят, был
шутом султана, и тот не мог расстаться с ним: и когда горбун напился и
пропадал эту ночь и следующий день до полудня, султан спросил о нем у
кого-то из присутствующих, - и ему сказали: "О владыка, мы принесли к
вали мертвого, и вали приказал повесить его убийцу; и когда он собирался
его вешать, явился второй убийца и третий, и все говорили: "Я один убил
его", и каждый рассказывал вали о причине убийства. И султан, услыша эти
слова, кликнул привратника и сказал ему: "Сходи к вали и приведи их всех
ко мне".
И привратник пошел и увидел, что палач собирается вешать портного, и
крикнул ему: "Не надо!" Он сообщил вали, что сказал царь, и взял его с
собою, а также и горбуна, которого несли, и портного, и еврея, и христи-
анина, и надсмотрщика, - и всех их привели к царю. И вали, представ пе-
ред лицом султана, поцеловал землю и рассказал ему, что случилось со
всеми, - а в повторении пользы нет. И когда царь услышал рассказ, он
удивился, его взяло восхищение, и он велел записать это золотыми черни-
лами, и он спросил присутствующих: "Слышали ли вы что-нибудь более уди-
вительное, чем история этого горбуна?" И тогда выступил вперед христиа-
нин и сказал: "О царь, наметь время, - если позволишь, я тебе расскажу о
чемто, что случилось со мною, и это удивительнее и диковиннее, чем исто-
рия горбуна". - "Расскажи нам то, что ты хочешь!" - сказал царь.
|
