 |
|
Первая ночь
Шахразада сказала: "Рассказывают, о счастливый царь, что был один ку-
пец среди купцов, и был он очень богат и вел большие дела в разных зем-
лях. Однажды он отправился в какуюто страну взыскивать долги, и жара
одолела его, и тогда он присел под дерево и, сунув руку в седельный ме-
шок, вынул ломоть хлеба и финики и стал есть финики с хлебом. И, съев
финик, он кинул косточку - и вдруг видит: перед ним ифрит высокого рос-
та, и в руках у него обнаженный меч. Ифрит приблизился к купцу и сказал
ему: "Вставай, я убью тебя, как ты убил моего сына!" - "Как же я убил
твоего сына?" - спросил купец. И ифрит ответил: "Когда ты съел финик и
бросил косточку, она попала в грудь моему сыну, и он умер в ту же мину-
ту". - "Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему возвращаемся! - воск-
ликнул купец. - Нет мощи и силы ни у кого, кроме Аллаха, высокого, вели-
кого! Если я убил твоего сына, то убил нечаянно. Я хочу, чтобы ты прос-
тил меня!" - "Я непременно должен тебя убить", - сказал джинн и потянул
купца и, повалив его на землю, поднял меч, чтобы ударить его. И купец
заплакал и воскликнул: "Вручаю свое дело Аллаху! - и произнес:
Два дня у судьбы: один - опасность, другой - покой;
И в жизни две части есть: та-ясность, а та-печаль.
Скажи же тому, кто пас превратной судьбой корит:
"Враждебна судьба всегда лишь к тем, кто имеет сан.
Не видишь ли ты, как вихрь, к земле пригибающий,
Подувши, склоняет вниз лишь крепкое дерево?
Не видишь ли - в море труп плывет на поверхности,
А в дальних глубинах дна таятся жемчужины?
И если судьбы рука со мной позабавилась
И гнев ее длительный бедой поразил меня,
То знай: в небесах светил так много, что счесть нельзя,
Но солнце и месяц лишь из-за них затмеваются.
И сколько растений есть, зеленых и высохших,
Ко камни кидаем мы лишь в те, что плоды несут.
Доволен ты днями был, пока хорошо жилось,
И зла не страшился ты, судьбой приносимого.
А когда купец окончил эти стихи, джинн сказал ему: "Сократи твои ре-
чи! Клянусь Аллахом, я непременно убью тебя!" И купец сказал: "Знай, о
ифрит, что на мне лежит долг, и у меня есть много денег, и дети, и жена,
и чужие залоги. Позволь мне отправиться домой, я отдам долг каждому, ко-
му следует, и возвращусь к тебе в начале года. Я обещаю тебе и клянусь
Аллахом, что вернусь назад, и ты сделаешь со мной, что захочешь. И Аллах
тебе в том, что я говорю, поручитель".
И джинн заручился его клятвой и отпустил его, и купец вернулся в свои
земли и покончил все свои дела, отдав должное, кому следовало. Он осве-
домил обо всем свою жену и детей, и составил завещание, и прожил с ними
до конца года, а потом совершил омовение, взял под мышку свой саван и,
попрощавшись с семьей, соседями и всеми родными, вышел, наперекор самому
себе; и они подняли о нем вопли и крики. А купец шел, пока не дошел до
той рощи (а в тот день было начало нового года), и когда он сидел и пла-
кал о том, что с ним случилось, вдруг подошел к нему престарелый старец,
и с ним, на цепи, газель. И он приветствовал купца и пожелал ему долгой
жизни и спросил: "Почему ты сидишь один в этом месте, когда здесь обита-
лище джиннов?" И купец рассказал ему, что у него случилось с ифритом, и
старец, владелец газели, изумился и воскликнул: "Клянусь Аллахом, о брат
мой, твоя честность истинно велика, и рассказ твой изумителен, и будь он
даже написан иглами в уголках глаза, он послужил бы назиданием для поу-
чающихся!"
Потом старец сел подле купца и сказал: "Клянусь Аллахом, о брат мой,
я не уйду от тебя, пока не увижу, что у тебя случится с этим ифритом!" И
он сел возле него, и оба вели беседу, и купца охватил страх и ужас, и
сильное горе, и великое раздумье, а владелец газели был рядом с ним. И
вдруг подошел к ним другой старец, и с ним две собаки, и поздоровался (а
собаки были черные, из охотничьих), и после приветствия он осведомился:
"Почему вы сидите в этом месте, когда здесь обиталище джиннов?" И ему
рассказали все с начала до конца; и не успел он как следует усесться,
как вдруг подошел к ним третий старец, и с ним пегий мул. И старец при-
ветствовал их и спросил, почему они здесь, и ему рассказали все дело с
начала до конца, - а в повторении нет пользы, о господа мои, - и он сел
с ними. И вдруг налетел из пустыни огромный крутящийся столб пыли, и
когда пыль рассеялась, оказалось, что это тот самый джинн, и в руках у
него обнаженный меч, а глаза его мечут искры. И, подойдя к ним, джинн
потащил купца за руку и воскликнул: "Вставай, я убью тебя, как ты убил
мое дитя, последний вздох моего сердца!" И купец зарыдал и заплакал, и
три старца тоже подняли плач, рыданья и вопли.
И первый старец, владелец газели, отделился от прочих и, поцеловав
ифриту руку, сказал: "О джинн, венец царе"! джиннов! Если я расскажу те-
бе, что у меня случилось с этой газелью, и ты сочтешь мою повесть удиви-
тельной, подаришь ли ты мне одну треть крови этого купца?" - "Да, ста-
рец, - ответил ифрит, - если ты мне расскажешь историю и она покажется
мне удивительной, я подарю тебе треть его крови".
|
